Суворовец. Андрей Посняков

покуда тихо.

      Захрипели лошади. Снова стук копыт. Стихло все… Лишь месяц висел в черном ночном небе в окружении мигающих звезд.

      Судя по месяцу, через час следовало сменить пост. Поставить вместо Никодима с Прохором Авдеева… и еще кого-нибудь с ним – и тех уже до утра. Самому же… пойти вздремнуть, что ли? А что?

      Снова заржала лошадь. Резко так… и вдруг так же резко ржание оборвалось. Опять казачки… Ну, их тут нынче много.

      – Одначе нехорошо, – прислушиваясь, озабоченно молвил ветеран.

      Капрал резко повернулся:

      – Что нехорошо, Никодим Иваныч?

      – Да лошадь. Словно бы ей ноздри заткнули. Ну, чтоб не ржала.

      – Думаешь, не казаки это? Кто-то чужой?

      – А что, Алексей Василич, думать? Глянуть надо. Там дорожка есть… как раз от реки.

      – Так глянем. Прохор, пошли… Осторожно только – ноги не поломай.

      Насчет ног господин капрал пошутил – хоть здесь, в зарослях, и темновато, несмотря на лунную ночь, однако места кругом давно уже были обхожены и хорошо караульным знакомы. Каждый камень, каждый кусток, каждая ямка.

      Так что шли спокойно, уверенно даже. Не то чтоб как по столичному Невскому, но как-то вроде.

      Первым неладное заметил Прохор. Присел резко – за ним и Ляшин. Пока что – не думая. Чтоб луна в спину не светила.

      Впереди, за ивами, фыркнула лошадь.

      – Лошади… – прошептал молодой солдат. – Навозом пахнет – чую. Не одна лошадь…

      – Казачки? – вслух предположил капрал. – Если они, то почему так тихо? Наши донские парни обычно не шибко стесняются. Даже в разъезде могут лясы точить. Что-то я никаких разговоров не слышу…

      – Не, говорят… Бормочут что-то. Ну, тихо так… Может, поближе, к кустам. Там луг заливной… В ночном кто-то? Пасет лошадей?

      – Тогда бы костры жгли!

      – Да уж. Костра что-то не видно. И дымом не тянет…

      Караульные осторожно прокрались к ивам. Затаились, глянули на заливной луг…

      – Мать честная! – Прохор едва не выругался. Еще бы!

      Над лугом, над серебристой травой бесшумно плыли кони! То есть не плыли, конечно, так, шли себе… А всадники спешились, вели лошадей под уздцы… Интересно, с чего бы казакам спешиваться?

      Да, потому что не казаки это были! Совсем не казаки.

      – Турки! – с ненавистью ахнул Прохор. – Вот ведь сволочи! Переправились где-то уже…

      – Давай-ка быстро отсюда… – шепот капрала казался просто шелестом листьев. – Ты – к нашим, предупреди. Я – к казачкам.

      – А вдруг вражины…

      – Не успеют! Казачки-то совсем рядом.

* * *

      Магомет Конаклы, Конаклы-эфенди, лейтенант, командир конного бейлика, был нынче доволен судьбой. Ну, везло! Везло же, слава Аллаху, всемилостливому и милосердному. Был простой человек и вот уже лейтенант, эфенди! Там, глядишь, дорастет и до бея – а бей это уже совсем другой коленкор! Такое звание и наследникам передать не стыдно. Правда, пока что не было у Конаклы-эфенди наследников, как не было и жены. Ничего, скоро и жены, и наложницы будут, да еще и богатство! На то она и война! Вот кем бы он, Магомет Конаклы, был без войны?