Не предавай любовь. Тата Ефремова

Ты же знаешь, ее трясет всю, когда я заикаюсь, что за руль сяду.

      – Маму я беру на себя.

      – Спорим, не…

      – Уговорю! – резко бросил отец. – Ну? Согласен?

      – Думаю еще, – окрысился Глеб.

      – Быстрее думай, мне пора в офис. Ты знаешь, я своему слову всегда верен. Если и ты обещаешь Катю не обижать и защищать, дома и в школе, до конца учебного года.

      – Она тут жить будет до экзаменов?!

      – Да нет же! После моего возвращения переедет в лицей. Но есть ведь каникулы, а во втором семестре вас будут отпускать на самоподготовку. В общем, она часто будет здесь бывать. Не оставаться же ей в пансионе одной?

      – Черт! Черт!

      – Не соглашайся, не соглашайся, – шептала Катя, стоя на лестнице и прижимая к груди туфли.

      Ей хотелось бросить все и бежать прочь.

      – Ладно, – сказал, наконец, Глеб. – С матерью только договорись. Насчет прав.

      – Договорюсь. Проследи, чтобы она не превратила Катю в очередную свою игрушку.

      – Вот этого не обещаю.

      – Постарайся. Я буду звонить.

      Катя бросилась вниз по лестнице. Сначала сверху спустился Глеб, скользнул по ней взглядом, упал на диван. Отец сбежал с сумкой, поглядывая на часы, чмокнул Катю в щечку, проговорил:

      – Чтобы на связи каждый день. Для тебя я всегда в зоне доступа. Телефон дяди Миши сохранила? Глеб тебе поможет освоиться. Не стесняйся, обращайся к нему, если возникнут вопросы. Буду скучать.

      Хлопнула дверь. Глеб сидел, глядя на экран смартфона. Пиликали сообщения, парень улыбался, не обращая внимания на гостью. Катя стояла у стены и молчала. Сколько денег у нее на карте? На билет хватит. Ну же, решайся!

      – Я уезжаю, – тихо сказала она. – Как мне добраться до города?

      Глеб молчал, лишь дергающийся желвак указывал на то, что он слышит. Катя взяла сумку и пошла к двери.

      – Как твоя фамилия? – насмешливый тон ударил в спину.

      – Самарская.

      – Зачем тебе в город? Тут воздушных змеев лучше запускать.

      – Очень смешно.

      – Слышь, Самарская, тебе отец чё сказал? Сидеть и меня слушаться. Или он тебе все-таки не отец?

      – В каком смысле?

      – Ну… – Глеб обошел ее и многозначительно опустил взгляд на старые туфельки, немного стоптанные, но еще крепкие. – Всякое бывает. Антон человек небедный. И, оказывается, очень сентиментальный. А тут вдруг раз – и дочка объявилась.

      От возмущения у Кати перехватило дыхание. Она молча прошла мимо парня, толкнула дверь. Глеб оказался рядом с ней почти мгновенно, схватился за ручку, на запястье у него звякнули подвески на кожаном шнурке.

      – Ладно, ладно. Беру свои слова обратно. Ну подожди. Мы же с тобой уже старые знакомые. И вообще, любые передвижения только с разрешения Антона. Мне тоже через тебя кое-что перепадет.

      – Я знаю, слышала.

      – Ух, какая ушлая. Тогда заключим перемирие? Я тебя не обижаю, грудью прикрываю от всякого дерьма, а ты потом говоришь отцу, какой я милый.

      – Я врать не буду.

      – Так и я не буду. Я тоже рискую. Откуда я могу знать,