Проклятый дар. Ирина Зволинская

они проторчали на улице почти целый день. Не совсем торчали, конечно. Два часа в обходе, два часа в автобусе. И так несколько раз с перерывом на обед в академии. Скука смертная, в столице было тихо.

      Утром они дежурили с третьим курсом, вечером с выпускниками. Никто их не задирал, что и понятно. «Психанутые» – это было самое ласковое определение, которым их награждали. На всю голову больной малолетка и вспыльчивый маг, владеющий электричеством.

      В этот раз Ральф еще и фингалом курсантов отпугивал. Ник так и не удосужился его свести, а просить Бонку даже в голову не пришло. Подумаешь, синяк. Мало ли у него их было? Само заживет, тем более заживал он действительно быстро, сквозь фиолетовый окрас уже пробивалась зелень. Наверное, Фостер все же что-то с ним сделал.

      Лезть ночью в архив у Ральфа не было сил.

      В понедельник они благополучно отучились и до вечера дежурили уже со своими. После ужина было два часа свободного времени, которое они привычно убили в общей гостиной главного корпуса, периодически играя в бильярд. Ну не совсем же они отморозки, понимали, что другим курсантам хотя бы иногда надо уступать.

      Перед тем как уйти в свой корпус, они оба задержались у стены с портретами именитых выпускников академии. Ральфа-старшего Ральф-младший не нашел, что и понятно. Его не было на этой стене и год назад, с чего бы он взялся там сейчас?

      – Кстати… – Он потер подбородок, разглядывая портрет императора. На фото тому было немногим больше двадцати. Высшая кровь. Сильна, ох и сильна. Холды состояли с ним в родстве, сходство Николаса и юного Александра бросалось в глаза.

      Если бы он был чуть внимательнее, то давно бы это заметил. Ральф был очень недоволен собой.

      – Кстати? – переспросил его Ник.

      – Ты играешь в шахматы, Николас? – Ральф перевел взгляд с портрета на его еще более молодой оригинал.

      – Редко, – задумчиво ответил Фостер. – Очень редко.

      – Не с кем? – понятливо поинтересовался Ральф.

      – Скучно, – улыбнулся ему Ник, а потом побледнел безо всякой видимой причины, схватился за голову и рухнул на колени, уставившись в одну точку прямо перед собой.

      – Нет. – Мучительный стон сквозь сжатые зубы. – Пожалуйста, скажи «нет».

      Ральф выругался, опустился на пол рядом с другом и растерянно огляделся. Что ему делать? Как помочь? Чем помочь?

      – Фостер, если ты немедленно не придешь в себя, я возьму тебя на ручки и лично отнесу в медкабинет! – заявил он, пряча страх за этой нелепой угрозой.

      Ник мотнул головой, посмотрел на него затуманенным взглядом и спросил:

      – Представляешь, как они удивятся?

      Зрачок, за которым не видно цвета радужки, искаженное от боли лицо. И бескровные, почти синие губы, которые Холд растянул в жутковатой улыбке.

      – Они офигеют, – буркнул Бонк.

      Вылазка в архив снова откладывалась. Он не оставит Фостера одного. Ральф и сам не знал почему, перед глазами вдруг встала картинка последней их с братом ссоры. Тогда он ушел, разругавшись с Рэндольфом вдрызг. Теперь он видит его лишь в зеркалах.

      Глава