Восьмая жизнь. Дмитрий Серебряков

сокрушенно произнес Бордам.

      Он, оказывается, все это время стоял рядом.

      – У ме-ня-я повре-ежден исто-чник, – изредка постукивая зубами, смог ответить я, наслаждаясь теплом, что сейчас проникало, казалось, в каждую клетку моего тела.

      – Почему? – удивился Бордам.

      – Какая-то черная душа хотела захватить мое тело, – честно признался я. – Мне удалось его вышвырнуть вон, но из-за того, что черный оказался сильным, мой источник раскололся на части.

      – Так значит, ты смог вышвырнуть господина из нашего мира, – довольно сказал Бордам, улыбаясь во все свои двадцать кривых зубов и, похоже, еще и гнилых.

      Хорошо хоть, я пока не ощущаю запахов. Впрочем, тут и так должен быть тот еще смрад от трупов.

      – Наверное, – зябко поежившись, пожал я плечами.

      – Ты хоть из какого эльфийского рода? – хмыкнув, спросил он, присаживаясь рядом.

      – Не знаю, – ответил, вызвав нешуточное удивление у воина. – Точнее, не помню. Я даже не помню, как здесь оказался и где жил до этого.

      – Хм. Ритуал успел отнять у тебя часть памяти, – почесав бороду, задумчиво произнес он. – Значит, вот почему Тарук не стал обращать на тебя внимания. Ясно.

      – Что ясно? – не до конца понимая, что он имеет в виду, спросил я.

      – Ясно, что этот жалкий пес так и не понял, что у тебя сохранились воспоминания о магии, – презрительно плюнув точно в голову колдуна метрах в трех, сказал воин, после чего серьезно посмотрел на меня. – Теперь я у тебя в долгу, эльф.

      – Без тебя я бы погиб, – возразил я, наконец более-менее согревшись.

      – Это неважно, – мотнул он головой, твердо добавив, стукнув себя кулаком правой руки в грудь. – Ты подарил мне шанс отомстить за свое племя. Так что я, Бордам, клянусь, что пока бьется мое сердце, я буду оберегать твою жизнь.

      Честно говоря, я даже растерялся, не зная, что и ответить этому здоровяку. Но кажется, ему мой ответ и не требовался.

      – Вот, возьми и надень, – поставив передо мной мешок, добавил он. – Это вещи моего сына, он был примерно твоего роста, так что должны подойти.

      – Сына? – удивился я, но тут осознав, что он имеет в виду, грустно добавил: – Сочувствую твоей утрате.

      – Мой сын умер как воин, – гордо и рассерженно произнес Бордам. – Не смей оскорблять его память своим бесполезным сожалением.

      – Извини, – растерянно произнес я. – Я не знал.

      – Только поэтому и прощаю, – важно кивнул он.

      Я развязал мешок и достал оттуда меховую одежду: штаны, рубаху, куртку, и даже меховую обувь. Быстро одевшись, накинул сверху меховую накидку. В ней все же было теплее. Как и говорил воин, вещи пришлись впору.

      – А что дальше? – спросил я, с любопытством глядя на воина.

      – Проведу тебя до стены, а там передам в руки воинов внешнего мира, – спокойно произнес здоровяк.

      – Стены?

      – Ты что… – начал было он удивленно, но тут же, видимо, вспомнив, что у меня нет воспоминаний, улыбнувшись, добавил: – Увидишь.

      – Хорошо, –