Медальон с пламенем Прометея. Юлия Алейникова

словах и манерах не было, только вот одежда.

      – Да не знаю. А только дома они с Афанасием вдвоем были, больше никого, да и соседи никого из посторонних в подъезде не видели, – продолжала простодушно рассказывать о наболевшем Анфиса. – Я‐то Зинаиду недолюбливала всегда, думала, вертихвостка избалованная, а у нее, оказывается, мать-инвалид, две сестренки, братик маленький, и она их всех тащила, а без нее как им прожить? Горе.

      – Да может, еще разберутся, найдут настоящего убийцу?

      – Кто знает, – безнадежно проговорила Анфиса и, почувствовав вдруг страшную усталость, едва кивнув незнакомке, пошаркала к дому.

      А дама осталась стоять возле парапета, прямая, с гордой осанкой, едва касаясь рукой перил, глядя вслед Анфисе неподвижным взглядом.

      «Как странно, может, эту самую даму видел Афанасий незадолго до смерти?» – думала Анфиса, тяжело шагая по переулку.

      «А с другой стороны, ну, видел он эту старуху, ну, принял за Смерть, так она-то в этом не виновата, не она ж его убила. И потом, может, и не она это вовсе была, а кто другой. Вон еще ковыляет бабка, тоже в черном, только чулки нитяные и перчаток нет, ну и платок вместо шляпы, – взглянула она на другую сторону переулка. – Фантазии это все, вымысел поэтический».

      С майором тем, у которого утром была, она во дворе столкнулась, он на нее налетел буквально. Так ей хотелось отдохнуть, поужинать спокойно, подумать обо всем, да и Петя зайти собирался. Ан нет. Милиционер этот в гости навязался. Потолковать ему надо.

      «Ладно, все лучше, чем к нему идти. Да и ужинать в компании веселее, вон щеки у него какие худые, да и лицо землистое, ест небось одну сухомятку», – входя в квартиру, размышляла Анфиса.

      – Садитесь, руки вот только помойте, полотенце чистое на крючке висит у раковины, – ворчливо распорядилась она, нарезая хлеб.

      – Вот это щи, ай да щи. У нас в столовой таких не варят, – старался задобрить хозяйку майор, уж больно она показалась ему ершистой, а для разговора это было не на руку.

      – Да в какой же столовой такое сварят, такое жена должна дома варить, – все так же ворчливо проговорила Анфиса, берясь за ложку.

      – Нет у меня жены. Не случилось, – наворачивая щи, пояснил майор.

      – А чего ж так? Вроде не косой, не кривой, а может, пьющий?

      – Да нет. Просто служба такая, некогда о личной жизни подумать.

      – Вот уж это глупости. Чай, среди вашего брата женатых не меньше, чем среди прочих мужиков. Да и как же ты без жены справляешься, а постирать, а приготовить?

      – Справляюсь. Привык. Да и сестра у меня есть, и племянник.

      – Они с тобой живут? – Анфиса как-то незаметно перешла с майором на «ты», пожалев его по-бабьи и перестав бояться.

      – Нет, они у Нарвской заставы живут, зять у меня на «Красном треугольнике» работает.

      – А ты где живешь?

      – А я на Выборгской стороне. Да я привык.

      – На вот, у меня пирожки остались, с утра Зинаиде пекла. Ешь, – расщедрилась Анфиса Тихоновна, доставая из буфета блюдо с пирожками. – Небось на сухомятке сидишь. Чаю вот тебе подолью.

      – А вы,