Цветок Востока. Янка Рам

то же самое, что и я. Хочу тебя завоевать.

      – Не надо воевать! – качает головой. – Из-за женщины нельзя…

      Улыбаюсь ей.

      – Все войны из-за женщин!

      – Джихад – нет. За веру. Это можно. Другое – нельзя!

      – Уговорила, воевать не будем. Я имел в виду – завоевать. Это… сделать так, чтобы ты меня полюбила.

      – Любовь – плохо…

      – Почему?

      – Больно. Тяжело. Обидно.

      – Любовь… – прислушиваюсь к себе. – Нежность… Тепло… Удовольствие… Страсть… Близость!

      Внимательно слушает.

      – Если ты захочешь, в любой момент я возьму тебя в жены. По нашим законам. Чтобы тебе было спокойно.

      – Зачем? Ты хороший будешь муж. Тебе другая нужна. Чистая. Покорная. Что отец тебе говорить будет?

      – Мне не нужна другая. Мне нужна ты. Ты идеальная!

      – Я?! – удивлённо хмурясь. – Нет! Только красивая, и всё!

      Загибает пальчики, осуждающе качая на себя головой.

      – Дерзкая! Смирения нет! Желаний много! Вера слабая! Испорченная уже! Не молодая! Муж прогнал! Готовлю плохо! Холодная как… – хмурится, глядя в потолок и вспоминая, – … рыба!

      И от каждого эпитета меня взрывает смехом.

      – Стоп, подожди. Восемнадцать – немолодая?

      Отрицательно качает головой.

      – Шестнадцать – хорошо. Восемнадцать – уже много. Мать уже должна быть. Двадцать… – морщится, качая головой. – Что-то не то, раз не замужем. Больная, уродство или ещё что-то.

      – Ладно, а что там было с рыбой?

      Опускает глаза, но я вижу, как от эмоций её грудная клетка ходит ходуном.

      – Плохо говорить про такое.

      – Я тебе разрешаю. Говори! Здесь можно говорить обо всём. Я же тебе всё говорю. И ты, пожалуйста, говори мне всё.

      – Эм… не могу дать удовольствия мужу, – гаснет её голос. – Ублажать, как следует. Холодная. Как это?… Фри… – неуверенно смотрит мне в глаза, – ги…

      – Фригидная.

      Кивает.

      – Тебе нужна хорошая жена. Не такая.

      – Это неправда. Это не про тебя. Мне нужна именно ты.

      Меня прёт и от этого откровения, и от этих наивных голубых глаз.

      И совсем не отталкивают её слова. Наоборот – успокаивают. Потому, что мне гораздо легче принять то, что ей не нравилось заниматься с ним сексом, чем то, что она суперстрастная наложница, кайфующая от того, что он делал с ней.

      – Правда, – непосредственно пожимает плечами.

      – Неправда. Я тебе докажу! Потом, – добавляю поспешно. – Ты очень живая, чувствительная, чувственная, трепетная. Этого просто не может быть. Причина не в тебе.

      Я сглатываю от вида её приоткрытых губ и медленно моргаю.

      – Не будем, пожалуйста, говорить, – поднимает руки. – Тема нельзя такую. Я нечаянно… Вырвалось… Глупая.

      – Очень хочу тебя поцеловать, – вырывается у меня, и я прикасаюсь пальцем к её нижней мягкой губке.

      Отстраняется.

      – Рот?! – удивлённо и скептически.

      Недоумевая, пытаюсь понять её реакцию.

      – Конечно.

      – Нельзя! –