Ритуал для призыва профессора. Мария Лунёва

но что-то неуловимое во мне появилось. Покрутившись, я осмотрела себя со всех сторон.

      Чувство, что что-то не так, не покидало.

      Придвинувшись ближе к зеркальной поверхности, пристально вгляделась в радужную оболочку и мысленно присвистнула. Нет, цвет не изменился, но появилась широкая окантовка по краю. Словно кто-то черным обвел. Почесав затылок, решила, что это издержки путешествия. Во всяком случае, лишние конечности не вырасти или волосы не осыпались, и то хорошо.

      А с небольшим апгрейдом глаз можно смириться.

      Пока возвращались в комнату, я все обдумывала, с чего вдруг радужка поменялась. Ну не просто же так.

      – Марика, – остановила я девушку, – а можно я на твои глаза взгляну?

      – Конечно, – девушка недоуменно пожала плечиками.

      Встав напротив нее, я присмотрелась. Так и есть, зеленые глазки также окольцовывала черная окантовочка.

      – А что вы там ищите? – полюбопытствовала Марика.

      – Радужная оболочка черным обведена, – объяснила я, что рассматриваю.

      – Ну да, это у всех левутов так, – шепотом, словно раскрывая великую тайну, ответила она.

      – Ага, – поняла я что к чему. – Расовые особенности.

      Рыженькая закивала. Но у меня-то откуда они?! Я же не левут, а европейка. Может, чтобы не отличалась, или радиация у них тут какая? А может…

      «Так, – остановила я полет своих мыслей, которые уже в научную фантастику подались, – спокойно, это всего лишь окантовка и ничего более. Скорее всего, действительно, чтобы не отличалась внешне от местных людей. И нечего себя накручивать!»

      Махнув рукой на эти расовые особенности, поспешила вслед за Марикой в свои апартаменты.

      А там генеральная уборка в самом разгаре. Рослые молодые мужчины дружно швыряли прямо в темный угол обломки мебели и прочий хлам, при этом он исчезал в тени безвозвратно. Схватив большой резной деревянный сундук, один из храмовников уже замахнулся, когда я взволнованно вскрикнула:

      – Стой! – послушался и обернулся в мою сторону. – Нельзя такую красоту выбрасывать.

      Мужчина ухмыльнулся и поставил сундучок на пол. В меня впились взглядом уже знакомые узкие глазки.

      – А кто такой голубчик, профессор? – полюбопытствовал храмовник.

      Услышал-таки, как я его назвала, и запомнил. Эх, если бы я еще и знала, как правильно разъяснить значение этого слова. Решила пойти на хитрость.

      – Голубчик – это касатик, – уверенно заявила я.

      У молодого мужчины пошла полным ходом мыслительная деятельность.

      – А касатик это кто? – с нотками подозрительности в голосе поинтересовался он.

      – Как кто?! Касатик – это хлопец, – снова пояснила я, глядя, как от натуги его глаза расширяются, еще немного и совсем как у европейца или левута, по-иномирному, станут.

      – Ага, – неуверенно промычал он, – а хлопец кто такой?

      – А хлопец – это голубчик. «Что непонятного-то!» – деловито сообщила я.

      Все! У мужчины вскипел мозг. Открыв рот, он тут же его