Хроники ордена Церберов. Яна Ясная

Илиан Камень.

      – Сделаю, – легко откликнулся таларец, и я, с чувством удовлетворения убедившись, что все охвачены заботой, наконец-то смогла донести ложку до рта.

      Что тут скажешь? Вкусно!

      – Ну и чучело.

      Дар Ока, выпестованный годами обучения и приученный замечать направленное на хозяйку внимания, выхватил эту фразу из гомона голосов в трапезной.

      Я покосилась на мальчишек: сидят, жуют, переговариваются по мелочи… Нет, точно не слухом я эти слова услышала!

      Слова эти, меж тем, не остались без ответа:

      – С чего вдруг?

      – Да ты посмотри на нее, как вчера со Змеиных Болот вылезла! За годы обучения могла бы и очеловечиться!

      Я небрежно оглядела трапезный зал, пытаясь выискать говоривших.

      Забавно – наш орден собирает под свою “лапу” все имперские языки и земли, но все различия быстро теряются и повадки становятся одинаковыми: таких, как я, упрямых или любящих подразнить гусей, не так уж много, а потому мой взгляд скользил по мужчинам и редким женщинам – и невольно отмечал их сходство.

      В одежде, в оружии, в прическах.

      А вот определить, кто из них полоскал мне кости – увы, не мог: несмотря на природный чувствительный дар и немалый опыт, приобретенный за время учебы, слишком уж мало мне еще были знакомы местные.

      Я, ухмыляясь, черпала ложкой кашу.

      Ну правда же, вкусно!

      И приятно попасть в место, где на тебя снова реагируют!

      Край, откуда я родом, считается в Империи диким. Диким-диким. Глухим, болотным. И люди там живут дикие. Варвары сплошь, мясо сырым с кости едят (кстати, я пробовала – ничего так, только в зубах застревает). И вера у них (у нас, то есть) дикая и варварская.

      Я, вот странное дело, когда в орден явилась, этого всего не знала. Думала, что место как место: вот болота с нашей избушкой, вот деревня ребятишками-приятелями, а вон там, на горке, за лесочком – замок владетеля здешних мест. Отчего ж дыра и глухомань? Всё как везде.

      А тут в ордене – варварка! Дикарка! И ну всячески мне об этом сообщать. А я что, я ничего.

      Я человек тихий, мирный. Я пальцы ломать не приучена, даже если ими, к примеру, в кого-то тихого и мирного тыкают. В меня, к примеру.

      Но еще я и упрямый человек к тому же.

      В сердце Империи принято говорить, как осел. У нас говорили – как коза. И если кто когда пытался согнать козу с крыши, когда коза не желает с нее слезать – тот поймет, о чем я говорю.

      И вот пришла я в отведенную мне комнатушку и в первый же вечер на себя со стороны взглянула.

      На шее шнурок, на нем четыре бусины: “первая в роду”, “последняя в роду”, “первенец”, “иду за Ведающим Тропы”.

      На втором шнурке дырявый плоский камень, куриный бог – “дочь ведьмы”. По сторонам от него три стеклянных зеленых бусины – я трижды доказала наставнице, что знаю травы. Лягушачья косточка – умею ходить по болотам. Серое с черным окаемом перо – добыла птицу ловь.

      Две русые косы на груди лежат – масть не редкая, что дома, что здесь три из четырех русые. Всей разницы – здесь девки