Перри Мейсон. Дело об изъеденной молью норке. Дело об одинокой наследнице. Эрл Стенли Гарднер

о помаде? Одна и та же во всех случаях?

      – Два пятна оставлены одной и той же. Третья чуть-чуть светлее. Я бы… нет, минутку… все из одного тюбика. Оттенок один и тот же.

      – Я тоже так считаю, – согласился Мейсон.

      – Ты что, развлекался с тремя разными девушками? – спросил Дрейк.

      Мейсон достал из кармана тюбик и объяснил:

      – Пятно номер один оставлено помадой с губ девушки, представившейся Дикси Дайтон; пятно номер два – помадой, которой снизу на столешнице вот этого столика сделана надпись, а пятно номер три – помадой из тюбика, который я сейчас держу в руке.

      – Что-то написано на нижней стороне столешницы? – спросил Дрейк.

      – Да.

      Мейсон перевернул столик, чтобы Пол Дрейк прочитал текст. Детектив присвистнул, а потом поинтересовался:

      – Как, черт побери, тебе удалось это обнаружить, Перри?

      – Элементарно, дорогой Ватсон, – улыбнулся адвокат. – Тюбик с помадой валялся на полу. Обрати внимание – он покрыт золотистой фольгой, от которой отражается свет. Его не заметил бы только слепой.

      – Но я все равно не понимаю, как так получилось, что ты решил перевернуть столик, – признался Дрейк.

      – Взгляни на эту помаду, – предложил Мейсон. – Женские губы очень ровные. А этой помадой явно проводили по какой-то шероховатой поверхности, в результате чего остались линии, причем довольно глубокие. Естественно, я стал осматривать все вокруг, чтобы выяснить, где ее еще могли использовать, за исключением женских губ.

      – И обнаружил столик?

      Мейсон кивнул.

      – Минутку, Перри. Не исключено, что тут все правда. Предполагалось, что ты встретишься здесь с Моррисом Албургом?

      – Да.

      – И… Черт побери, Албург и какая-то женщина, возможно Дикси Дайтон, находились в этой комнате. Кто-то вошел, направил на них револьвер и…

      – Взгляни на кровать, – предложил Мейсон. – На покрывале остался отпечаток револьвера. Он очень четкий.

      Дрейк посмотрел туда, куда указывал пальцем Мейсон, и воскликнул:

      – Черт побери, так оно и есть, Перри… Да, это все решает! Все становится ясно. Они были здесь. Они знали, что их собираются прикончить, и решили оставить тебе какое-то послание. Они ведь не могли написать записку, поэтому девушка притворилась, что хочет получше выглядеть, открыла сумочку, достала помаду и стала вертеть ее в руках. Все происходило естественно, и никто не заметил, как она украдкой нацарапала для тебя информацию. Она боялась, что ты обнаружишь запись слишком поздно, чтобы помочь им, поэтому бросила тюбик на пол, надеясь, что его-то ты заметишь. Затем они приставили к ее боку револьвер и заявили, что пора идти.

      – Звучит логично, – без всякого энтузиазма в голосе сказал Мейсон.

      – Боже! – воскликнул Дрейк. – Не могу понять, почему ты так спокоен, Перри. Надо немедленно приниматься за работу. Давай попытаемся расшифровать, что здесь написано. Давай… Что ты думаешь? Может, лучше вызвать полицию?

      – Да.

      Дрейк посмотрел на адвоката и заметил:

      – Ты самый ужасный человек, которого я когда-либо знал,