Семейный детектив. Дарья Калинина

женщина в бархатном пиджаке исполнитель, мы и на заказчика легко выйдем.

      – Как?

      – У меня имеются четыре фотографии предполагаемой воровки, – похвастался Савва. – Две профиль, две анфас. Сделал тайно. Можно пробить по соответствующим базам.

      – Ты, что ли, детектив-любитель? – насмешливо взглянула Марьяна.

      – Я историк. А в развитии событий – особенно в нашей стране – немало детективных загадок. Вот и поднаторел. У меня еще вот что есть, – он триумфально извлек из кармана и продемонстрировал целлофановый пакетик на застежке. – Волос ее. Когда увидел, что странно себя ведет, с пола подобрал. На всякий случай. Как возможный образец ДНК.

      – Да, Савва, ты крут! – похвалила вдова.

      А дурачок – вместо того чтоб пользоваться моментом, цену себе набивать – беззащитно улыбнулся:

      – Я не для крутости, а просто для собственного удовольствия за людьми наблюдаю. Но прежде пригождалось только для мелочей всяких. Вычислить, например, где дочка сигареты прячет.

      Из-за дочки Марьяна расстроилась, но вида не подала.

      – Полицию вызывать я не буду.

      Он опешил:

      – Пять миллионов и золото преступникам отдать?!

      А вдова снисходительно отозвалась:

      – Не такой уж ты и внимательный. Я тебе что сказала? Дочка мужнина – та еще стервь. У меня давно подозрение имелось, что папаша ей ключ от моего сейфа вручил. Думаешь, я б в такой ситуации деньги там оставила?

      – Но вы ж сами сказали! Было пять миллионов!

      – Не миллионы, а бумага цветная. Специально заказывала фальшивки в хорошем качестве. А золото – копии и бижутерия. Пойдем со мной. Я тебе настоящий сейф покажу.

      – Зачем? – закраснелся он. – Просто принесите деньги, я здесь подожду.

      Но вдова жарко облизнула губы:

      – Нет уж, Савва. Боюсь я теперь одна – раз в доме вор побывал. Пойдем. Будешь моей защитой.

      Из будуара, через коридор, прошли в мужнину спальню. Когда-то очень кобелиная, обшитая дубовыми панелями комната давно превратилась в филиал комфортной больничной палаты. Бархатные портьеры сменили на эргономичные жалюзи, чучела совы, кабана и лисы – охотничьи трофеи супруга – обернули в пленку, массивный диван заместила ортопедическая кровать с пультом управления, кожаное кресло – инвалидная коляска.

      Постель еще хранила контуры мужниного тела, терпко пахло нашатырем – когда благоверный начал кончаться, Марьяна честно пыталась привести его в чувство. Савва, явно непривычный к местам, где побывала смерть, заробел совсем уж очевидно – смех, а не похоронный агент. Чтоб разогнать торжественную и гнетущую атмосферу, вдова плюхнулась в инвалидное кресло, щелкнула кнопкой пульта, врубила While my guitar gently weeps, объяснив:

      – «Битлов» муженек любил.

      – Встаньте, пожалуйста! – взмолился Савва.

      – Почему?

      – Плохая примета!

      Она отмахнулась. Ловко подцепила ноготком панель, что покрывала подлокотник, объяснила:

      – Ключ там лежит. Тот еще Гобсек был. Уже еле дышал, а богатства свои