Тайный дневник Михаила Булгакова. АНОНИМУС

и…

      Катерина немного приосанилась.

      – Да, – сказала она, – разумеется, я пришла в музей. Но я сделала это не сразу.

      То есть как это – не сразу? Частями, что ли?

      – Нет, не частями, – она поглядела на Волина с обидой. – Просто сначала я зашла в кафе – выпить чашечку кофе. Я всегда пью кофе перед началом рабочего дня, это заряжает меня энергией… – Итак, вы выпили чашечку кофе и зашли в музей, – Волин попытался вернуть ее к сути дела.

      – Ничего подобного! – гордо возразила Катерина. – После кафе я направилась в магазин, мне нужно было купить кое-что. Это предметы интимного назначения, и я бы не хотела раскрывать свои маленькие тайны… Впрочем, если следствие пожелает, я могу предоставить чеки на все имеющиеся у меня покупки. И, более того, могу даже показать цветные фотографии всего, что я в тот день приобрела – лишь бы только это помогло установить истину.

      Она игриво стрельнула глазками, но Волин был уже так взбешен, что гипнозу не поддался и только зубами заскрипел.

      – Давайте-ка, – процедил он, – начнем с того момента, когда вы вошли в комнату и обнаружили тело.

      – Да, – сказала она и содрогнулась. – Я вошла в комнату и обнаружила там тело.

      Катерина посмотрела на следователя широко раскрытыми глазами, и он увидел, что глаза у нее зеленые, как изумруд.

      – Он лежал на животе, повернув лицо к двери. Из спины торчал нож.

      Разглядела ли она его лицо? О, разумеется, это лицо впечаталось ей в память так, что ничем теперь не вытравить. Если бы она была художницей, она бы нарисовала это лицо в один миг. А все дело в том, что лицо покойника было ей знакомо.

      – Вот как? – Волин сделал стойку. – И кому же оно принадлежало?

      Этого Катя вспомнить не могла, как ни силилась. Однако она припомнила, что убитый был человек с гладко зачесанными волосами, лицо имел удлиненное, нос крупный, большой плотно сжатый рот и треугольный подбородок…

      – Вы понимаете, что описываете Булгакова? – прервал ее Волин.

      Она захлопала ресницами.

      – Но это же не мог быть Михаил Афанасьевич? – сказала она с некоторым сомнением.

      – Конечно, не мог, – Волин с трудом сохранял хладнокровие: Катерина явно валяла дурака. – Для этого ему надо было встать из могилы, обрасти плотью, прийти сюда, воткнуть в себя нож, потом подняться и уйти.

      – Ну да, – согласилась она, – а у вас есть более правдоподобная версия?

      Тут Волин наконец понял, что с Катериной было не так. Как ни странно, она порождала в нем горючую смесь вожделения и раздражения. С одной стороны, ему страшно хотелось ее пристукнуть, с другой – затащить в постель. Но ни то, ни другое он позволить себе не мог – тем более, находясь при исполнении. Поэтому просто попросил продолжать, и она продолжила.

      Увидев убитого, Катя очень испугалась и с криком побежала прочь. Забаррикадировалась на кухне и некоторое время сидела там. Из кухни она хотела позвонить в полицию, чтобы прислали роту ОМОНа, но мобильный, как назло, сел.

      Немного придя в себя, Катя