Женюсь на вашей копии. Стелла Кьярри

проваливается к пяткам. Дырка в ухе зияет пустотой. Фамильное украшение исчезло. Теперь меня точно отправят в тюрьму.

      – Минутка прошла.

      – Я ни при чем! Это все твоих рук дело! Сначала подкинул мне в сумочку драгоценности, а теперь сам стащил!

      – Не слышал ничего более бредового.

      – А чем ты докажешь, что не имеешь отношения к пропаже?

      – Могу вывернуть карманы, – прищурившись тянется к боксерам.

      – У тебя там нет карманов… – делаю акцент на слове «там» и, на всякий случай, закрываю глаза рукой. Кто знает, какие ценности могут «вывалится» у Даниила из «надежных» мест.

      – Точно! Тогда обыщи меня. Давай! Я потерплю.

      – Ну уж нет! Я не буду тебя ощупывать! И вообще, ты мог спрятать серьги где угодно! В сейфе, например.

      – А теперь без шуток, красавица! – Даниил резко меняет тон. – Я не знаю, кто ты такая, и зачем стремилась в Усадьбу, назвавшись невестой, но мои люди уже занимаются сбором необходимой информации. Так что в твоих интересах рассказать все самой, иначе вторая встреча с Вовой будет не такой дружелюбной, как первая. Ты здорово подмочила его репутацию своим побегом. Рассказать, что было с теми, кто опускал серьезного мужика – начальника службы безопасности в глазах хозяина? Но еще хуже другое: ты подорвала его авторитет у подчиненных. За это тебе точно несдобровать! – шепчет Даниил, заставляя меня поежиться. Владимир внушает откровенный страх. По сравнению с ним «костюм» – старый добрый приятель.

      – Хорошо. Но для начала было бы неплохо что-нибудь перекусить. Где твое гостеприимство, муженек? – взяв себя в руки, становлюсь в боевую стойку, уперев кулачки в бока. Нельзя показывать страх, так мной легко манипулировать. Пока моя тактика срабатывала, а там посмотрим.

      Даниил цокает языком, а потом, потянувшись к телефону, быстро набирает несколько цифр.

      – Мне нужен завтрак в номер. Да, в президентский люкс для молодоженов.

      Оглядываюсь по сторонам и понимаю: это не дом. Мы в дорогом отеле, в номере для новобрачных. Почему-то эта мысль отдается холодком где-то внутри.

      – Сейчас принесут. Пока можешь привести себя в порядок. Ванная там. Проводить? – хищно скалится. Знаю, что у него на уме.

      – Мерси! Уж как-нибудь отличу туалет от гостиной без навигатора, – стараясь не вилять бедрами, отправляюсь на поиски уборной.

      Открываю двери по очереди: и на кого рассчитан этот номер? На семью из десяти человек? Прохожу как минимум пять спален, три кабинета, большую столовую и несколько террас!

      – Да уж! Если приспичит, то можно обделаться, пока найдешь клозет среди всего этого разнообразия! – бормочу, заглядывая в следующее помещение. И снова не оно! Иду дальше, не оставляя надежды найти зеркало и привести себя в порядок. А еще удостовериться, что с моими губами все не слишком ужасно.

      Но желание увидеть отражение забывается, когда я, наконец, попадаю в это великолепие роскоши. В такой ванной можно жить! Посередине огромного помещения с панорамным окном стоит золотая чаша на вычурно-витых ножках. Она так и манит: «Прими меня! Я вся твоя!»

      Мне ведь ничего не будет, если я воспользуюсь гостеприимством и хотя бы раз в жизни