Ненавижу тебя. Анна Шварц

Счастлива ли я? Несмотря ни на что – да. У меня есть прекрасная дочь, и нормальная работа. У меня есть уютная маленькая квартира. Я не променяю это ни на что другое.

      Однако, легкая грусть и тоска, все же, иногда отравляет это светлое счастье.

      Такси подъезжает к подъезду ровно через сорок минут, как я и предполагала.

      – Спасибо, хорошего вечера вам, – благодарю я седого дядьку-таксиста, который добродушно кивает мне на прощание, хватаюсь за ручку двери, поднимаю взгляд и замираю. Ледяные мурашки страха бегут по моим рукам и пробираются до самого сердца.

      Возле подъезда стоит знакомая фигура. Я бы заплатила самому черту, лишь бы никогда больше не видеть его. Мне страшно, но дома ждет дочь, поэтому я должна выйти. Переступить через себя…

      Открываю дверь, покидаю такси и решительно иду к подъезду.

      Мужчина замечает меня. Тонкие губы растягиваются в ухмылке, и он выпускает вверх сигаретный дым из легких. Щелчком отбрасывает бычок в сторону и приглаживает неопрятные длинные волосы.

      Черт, он когда-нибудь моется нормально? Совсем в свинью превратился.

      Я приближаюсь к нему и останавливаюсь напротив.

      – Что тебе нужно, Родион? – как можно более спокойно интересуюсь я.

      – К дочери я пришел, Настя, – ухмыляется он, – давай, открывай дверь. Задолбался ждать.

      Я чувствую явный запах алкоголя от его дыхания, и к горлу подкатывает тошнота.

      Уро-од.

      – Ребенок спит. Ты время видел?

      – Настя, я соскучился по своему ребенку. Хоть зайду, посмотрю, как она спит, – лениво аргументирует он, а мне хочется побиться головой об стену. Причины его появления я прекрасно знаю, и это далеко не ребенок.

      – Родион, ты хочешь довести дело до суда, чтобы я назначила время для посещений? Ты постоянно приходишь вечером, когда Соня уже спит, – я начинаю закипать, – работы у тебя нет. Слушать твое нытье о нашем воссоединении я не собираюсь! Завтра приходи!

      Я пытаюсь обойти его, но бывший загораживает собой домофон.

      – Отойди! – рычу я.

      – Слушай, давай поговорим, Настюш, – он цепко хватает меня за плечо.

      – Отпустил быстро!

      – Насть, я скучаю по вам. Это была большая ошибка, – заводит он знакомую волынку, а меня начинает трясти, – я знаю, что ты больше мне не веришь, но я готов каждый день доказывать, что достоин семьи. Насть, – он сжимает пальцы, когда я пытаюсь вырвать руку, – пожалуйста, давай попробуем еще раз начать все сначала.

      – Отвали. Ты мне мерзок! – начинаю кричать я. Не потому что истеричка, а потому что он боится привлекать лишнее внимание, – ты водил домой баб, пока я была на работе и впахивала беременная ради семьи! Искал любовниц, потому что я тебе не давала, видите ли! И когда я сидела в декрете – смел мне говорить, что я, видите ли, с ролью жены не справляюсь!!!

      Он внезапно падает передо мной на колени, а мне хочется взвыть. Началось представление. Театр одного актера.

      – Насть, я виноват, – Родион, как преданная собака, пытается заглянуть мне в глаза, – я считал, что семья –