Эффект зеркала. Дарья Владиславовна Сойфер

хранили отражения самых страшных, самых болезненных поступков. Она видела осколочные картинки… Видела жертв. Видела то, что видел когда-то убийца или насильник… И знала, что тот посетитель был одним из них.

      – А мы-то здесь с какого бока? – спросила она онемевшими губами.

      – Наверное, в поликлинике кто-то ляпнул, что они у тебя лечились.

      – Да брось! – Айя отложила еду и прижала Джеки. – Менты же не такие дебилы, чтобы подозревать меня…

      – Айка, Айка… В какой стране ты живешь? По криминальному каналу уже говорили: Раскольников, то се…

      – А почему Раскольников? Типа череп раскалывает?

      – У тебя что по литературе было? – он снисходительно посмотрел на нее поверх очков.

      – Так, ты не умничай здесь. На литературе тебя бабло поднять не научат, – она зажмурилась, собирая в кучу всю свою изобретательность. – В общем, так. Пауза на недельку, потом меняем район.

      – Черт, я только привык!..

      – Не ной. С тебя – приют для Джеки, сильные руки и волшебные пальчики. А я разрулю все остальное.

      – Каждый раз, когда ты так говоришь, я жалею, что вообще с тобой связался.

      – Связалась с тобой я, так и заруби себе на носу, – возмутилась Айя. – И если бы не я, моя пухля, тебе в детдоме бы…

      – Понял, – мрачно перебил он. – Могла бы и не напоминать.

      Она прикусила язык, но Миша уже надулся. Да, фигово вышло. Взяла себе под крыло толстого очкарика, об которого каждый, кому не лень, так и норовил вытереть ноги, но тыкать ему теперь этим в нос… Зря. Интеллигентный, отлюбленный родителями по самую курчавую маковку. И на скрипочке, и стихов наизусть тонну. И Пушкина, и Есенина, и этого… Короче, -штама. Ходячая приманка для тех, у кого кулаки чешутся. Он и попал-то к ним поздно, лет в двенадцать, когда уже ничему не научишь. С чего она разжалобилась? Сама не знала. Сентиментальность вообще была не про нее, потому Айя и не кинулась на выходе ловить олигарха мечты по трассам и саунам. Предпочитала самостоятельность и честный… Ну, условно честный заработок.

      – Слу-у-ушай, – миролюбиво передразнила она его типичную гнусавую манеру. – Ну, извини. Не парься, выплывем.

      – Если бы… – вздохнул Миша и зажевал обиду бананом.

      – Клянусь! Только…

      – Что опять? – чуть не подавился он.

      – Да не делай такие страшные глаза, очки лопнут! В шесть утра надо мотнуться к салону.

      – Почему именно в шесть?

      – Потому что светлеет в семь, ясно? И потому, что если он и придет там снова шуршать, то в рабочее время. Он такой… Знаешь, рубашку застегивает под самым подбородком, – она презрительно скривилась. – Говорю же: солдафон. Даже если дежурил… Сто пудов, свалил уже. Будь уверен, он мечтал оттуда вырваться.

      – Почему? – нахмурился Миша.

      – Я его заперла, – довольно сообщила Айя.

      Миша ее энтузиазма не разделил. Более того: хлопнул себя по лбу и застонал.

      – Ты чего? – удивилась она.

      В качестве ответа он поджал губы и посмотрел на нее долгим, тяжелым взглядом,