Осквернённые мечтой. Дмитрий Сергеевич Борисов

словно запоминая их приметы и запах.

      – Король хотел бы видеть вас, – неожиданно начал комендант. – И готов принять в любое время.

      – Нам уже передали подобное предложение, – известил его Альтаир.

      – Кто?

      – Араданте.

      – Понятно, – брезгливо произнёс командующий. – Эта скользкая змея везде подмажет двери, чтобы не скрипели.

      – Плохого мнения о капитане?

      – Я знаю такую породу людей. Трусливая тварь, питающаяся падалью, вот он кто! Раньше таких псов вывешивали на стене с петлёй на шее, а теперь им позволяют нашу землю топтать.

      – Кромунг другого мнения, раз встречает такого при дворе.

      Альтаиру было интересно выслушать мнение Сарказа о короле, поэтому он повёл разговор в интересный ему лесочек.

      – Я не знаю, какие любезности у Кромунга с этой каракатицей, но до добра они не доведут. С такими гадинами дел иметь нельзя!

      – Король не дурак, знает, что делает.

      – Знал бы, не лез. Не нужна нам бартоломейская шваль и вся эта позолоченная посудина! Оглянись! Вот она их жизнь, весь их смысл бытия, – комендант плавно рассёк рукой воздух перед собой, намекая на принесённые ему дары. – Они привыкли так жить.

      Альтаир вёл себя непринуждённо, внимательно выслушивал керохийца.

      – Они думают, что могут купить всё. Даже моё слово и честь за горсть золотых и пару паршивых ковров! – комендант начал высказываться более пылко. – Но только честь не продаётся! Если кто-то говорит, что у такого-то человека её купили, знай, у него её никогда не было. Ни у того кто продал, ни у того кто купил. Они не знают что это, поэтому дают цену. Цену!

      Он ударил кулаком по столу. Все предметы, стоявшие на нём, загремели и подпрыгнули.

      – Я не питаю любви к таким, – высказал Альтаир.

      – Не поверишь, – брезгливо оскалился вояка. – Они говорят тоже самое. Это самый чудовищный самообман.

      – Зачем же тогда принимаешь их дары? – вмешался Витус, ради любопытства или провокации, было не ясно.

      – В этом-то вся и соль, – промолвил Сарказ, явно ожидавший подобного вопроса. – И не просто думают, они верят! Если я прикажу палачу их вздёрнуть, эта вера их не покинет. Где-то там, в глубине чёрной души, у них будет гореть огонёк надежды. Надежды на то, что это спектакль, что они купили меня и скоро их страдания прекратятся. Они неисправимы. Кто заразился этой болезнью, никогда не излечится от неё. Никогда! Даже праведный отшельник, одиноко живущий в лесу с милыми зайчиками. Он просто прячется, зная, что с такой болезнью не совладает. Она в мозгах!

      – Я знаю людей, которые смогли совладать, – не согласился Альтаир.

      – Нет, не совладали – уверенно произнёс комендант.

      – Тогда мы все больны, – скрестил руки Витус.

      – Моя болезнь носит название любовь. Любовь к этой промёрзшей земле, к чёрствому хлебу и не менее чёрствому народу, – гордо высказал Сарказ. – А чем вы больны господа?

      Витус задумался. Альтаир же ничего не ответил, он просто смотрел на старого вояку.

      – Вот, вот, – обрадовался комендант