Украденная святыня. Анатолий Пащенко

ещё мальчик. Собираемся жить с локоть, а живём с ноготь». Вздохнув, он полез за ножом. Неподалеку росли невысокие берёзки, пора было мастерить волокушу.

      – Деда Пётр, – вдруг низким голосом проговорила девочка, – отойди от нас. И Чару уведи.

      Охотник пристально взглянул на неё, подозвал волчицу и отошёл к краю площадки. Даша постояла с зажмуренными глазами, сняла с плеч полотняную сумку, достала туесок со снадобьем, маленькие ножницы, иконку с изображением Девы Марии, берестяную фляжку с водой. Извлекла из мешочка золотой обруч с вкраплёнными драгоценными камнями, золотое ожерелье и два сверкающих золотых браслета. Тоненькая гибкая фигурка выпрямилась, и Пётр Матвеевич окаменел. Перед ним стояла прекрасная юная девушка: золотые украшения сияли, жёлтые пушистые волосы разметались по стану, огромные синие глаза засветились такой силой, что, казалось, солнце снизошло в тёмное ущелье, и камни заблистали радужными красками.

      – Дарья, ты что? – прошептал изумлённый охотник.

      А девушка между тем вливала снадобье в полураскрытые губы незнакомца, и щёлкала ножницами над ним, и приговаривала нараспев, склонившись над чашей с водой.

      Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!

      Стану я, благословясь, пойду, перекрестясь,

      Из дверей в двери, из ворот в вороты, во чисто поле.

      В чистом поле стоит церковь. В этой церкви стоит престол,

      За престолом сидит Матушка Пресвятая Богородица…

      Она приговаривала всё быстрей и быстрей; ножницы, стрекоча, стремительно порхали вокруг бесчувственного тела. Петра Матвеевича словно обволокло туманом. Всё затихло; в пустоте раздавался только напористый страстный заговор.

      …Так сгрызай и скусывай с его головы,

      С мозгу, с горла, с лица, с рук, с ног, с нутра,

      С белого легка, чёрного печени, с ретивого сердца,

      Со всего тела белого щипоты, ломоты, скорби, болезни…

      Пётр Матвеевич вспоминал потом, что назад он двигался, едва волоча ноги, будто тащил на волокуше громоздкую тушу медведя, а не худенького паренька. Причем деревья как бы расступились перед ними, открывая ровный путь домой. Даже Чара, и та, необычайно присмиревшая, шла рядом, а не бежала стороной. Позже он решил, что Дашино колдовство коснулось и волчицы.

      Почти десять суток пробыла девочка в избушке охотника, лишь слетала, как ветерок, к своей бабке-знахарке да к Фролу за снадобьем и мазями, и снова села у изголовья парня. Пётр Матвеевич тем временем съездил в деревню за продуктами, где узнал об аварии вертолёта и о пропавшем человеке. И даже захватил местную газетку с сообщением.

      Вернулся вчера днём, а вечером Даша известила его о выздоровлении больного, окинула незнакомца долгим взглядом и ушла домой.

      Глава 8

      Но настанет пробужденье,

      Новым чувством вспыхнет взгляд,

      «Возрожденье! Возрожденье!» –

      Струны сердца зазвенят.

      (К. Д. Бальмонт).

      Огромная змея пристально смотрела