Дар небес. Кейт Ринка

стихло. – А теперь исчезли, пока я не подпалил вам шкуры.

      И вдруг, стало так тихо, что Лика услышала свое дыхание и бешеный стук сердца. А мужчина все стоял напротив нее, неподвижно и молчаливо.

      Она ждала, а он медлил.

      Взгляд Лики постоянно бегал по комнате в попытке оценить ущерб, но то и дело возвращаясь к высокой фигуре. Только в полутьме она почти ничего не могла разглядеть, улавливая лишь неясные очертания предметов.

      Наконец, мужчина повернул голову в сторону. И тут вспыхнула свеча в аромалампе, которую она иногда зажигала, и которая сейчас оказалась на полу. У Лики снова сбился пульс, когда она смогла рассмотреть ночного гостя. Перед ней стоял невероятно красивый мужчина, каких не бывает на свете, босой, в кожаных штанах, и в черном, не застегнутом плаще, надетом на голый, рельефный торс. Его голова была повернута в сторону, и капюшон скрывал лицо, лишь оставляя открытым ее взору крепкий подбородок. И этот мужчина был грешен и темен настолько, что состоял из сплошной темноты. Она не просто клубилась вокруг него, он сам был ею, и Лика отчетливо ощутила это, как и колючий озноб, пробежавший по всему ее телу. Кем бы ни был этот мужчина, она вряд ли сможет ему помочь. «Если он вообще был человеком», – промелькнуло в голове. Но ее все равно потянуло к нему, необъяснимо, пугающе, почти болезненно… так, что из груди вырвался ноющий стон, и стало трудно стоять на ногах.

      Лика прислонилась к стене и дотронулась до нее ладонями, чтобы ощутить опору. И тут он повернулся к ней, позволяя увидеть глаза, в которых уже не было того огня. Теперь они были черные, холодные и пустые… на красивом лице, таком красивом, что она жадно поглощала взглядом каждую черточку. Ей захотелось скорее взять в руки кисти и краски, и продолжить рисовать, пока он здесь. Только где ж теперь в этом бардаке все это искать?

      Лику сковал внезапный страх за свое творение. О, она дорожила каждым из них! Позабыв о чувстве самосохранения, Лика подбежала к своей последней картине, валявшейся на полу, и перевернула ее.

      – О, нет! – вырвалось у нее.

      Край холста был надорван, в центре красовался мятый след, словно на нее наступил какой-то зверек. И почти вся краска, которая не успела высохнуть, размазалась по холсту. От обиды на глаза навернулись слезы, и она прикусила губу. Теперь – это мусор, как и многое в ее комнате. Лика опустила руки и разжала пальцы, роняя картину на пол. Она повернула голову к мужчине, но его уже не оказалась на том месте, где он только что стоял, а неожиданный тихий голос возле уха заставил Лику вздрогнуть.

      – Почему ты плачешь? – спросил мужчина, стоявший теперь за ее спиной.

      Лика немного растерялась от его вопроса, от его близости… от всего. Но тихо всхлипнув, честно ответила:

      – Из-за картины.

      Не решаясь делать резких и лишних движений, Лика сглотнула и смогла только повернуть голову в сторону, чувствуя, как по щеке покатилась тихая слезинка, которую тут же поймали теплые мужские пальцы, посылая по ее телу волну колючей дрожи и выбивая из груди дыхание.

      – Попробуй объяснить еще раз, –