Последняя тайна. Софи Клеверли

но тем не менее страницы, которые я держала в руках, обжигали пальцы. Есть в них что-то важное или нет – это не главное. Главное, что эти строки написаны маминой рукой. Мы с сестрой никогда не знали её, но теперь нам досталось то, что она оставила после себя, то, что принадлежит теперь только мне и Айви. То, чего уже никогда и никому у нас не отобрать.

      Глава третья

      Айви

      Весёлыми эти каникулы я бы не назвала, но уже одно то, что они прошли без конфликтов, можно было считать рождественским чудом. Наша мачеха постоянно хмурилась при виде меня и Скарлет, свирепо косилась на нас, но молчала и в основном держалась на расстоянии.

      Отец, в свою очередь, с каждым днём становился всё более странным. Бо́льшую часть времени он проводил в своём кабинете, но иногда покидал его, и тогда бесцельно слонялся по всему дому. Он ещё больше побледнел и почти ничего не ел. Впрочем, несмотря на всё это, отец, пожалуй, выглядел даже в какой-то степени счастливым – на свой, разумеется, манер. Мне казалось, что он всё ещё продолжает думать о маме.

      Найденные в шкатулке бумаги мы с сестрой отцу не показали, Скарлет не была уверена, что ему можно доверить эту тайну. Кроме того, нам обеим одинаково не хотелось, чтобы эти бумаги попались на глаза Эдит. Во всяком случае, сначала мы хотели узнать сами, что написано на этих листах.

      Наступил Новый год, и пришло, наконец, время возвращаться в Руквудскую школу. В этот день мы с сестрой с самого раннего утра сидели как на иголках. Странно, конечно, но нам действительно не терпелось вернуться в школу, с которой у нас было связано столько тяжёлых и страшных воспоминаний. Впрочем, все страхи остались в прошлом – во всяком случае, именно так нам хотелось думать, – а в школе нас ждали подруги, шум голосов, мелькание рук и ног. Одним словом, там нас ждала жизнь, в отличие от родного дома, ставшего холодным и мёртвым.

      Утром в день отъезда на пороге нашей комнаты появилась мачеха, встала, сложив руки на груди, понаблюдала за тем, как мы со Скарлет укладываем свои вещи, и вскоре ушла, презрительно бросив на прощание:

      – Больше сюда не возвращайтесь!

      Скарлет показала ей в спину неприличный жест.

      Пока отец вёз нас в школу, я смотрела в окно на петляющую перед носом машины дорогу и думала о спрятанной в моей сумке музыкальной шкатулке. Найденные бумаги мы вместе с фотографиями снова спрятали в ней. Когда мы собирались сделать это, я вдруг испугалась, что в механизме что-то сломается и ящик навсегда останется запертым внутри шкатулки, поэтому для подстраховки мы несколько раз открывали и закрывали пустой ящик, чтобы проверить. Механизм работал безотказно.

      В какой-то момент отец вдруг начал кашлять, да так сильно, так неудержимо, что ему даже пришлось на время остановить машину.

      – Ты как? – спросила я его.

      Он ещё несколько минут кашлял, сипел – лицо у него при этом сделалось не просто бледным, но зеленоватым каким-то – прежде чем смог прохрипеть в ответ:

      – Нормально. Просто нездоровится слегка. Это от погоды, – и он легонько похлопал себя