Зам ректора, или Как выжить среди Тёмных. Татьяна Михаль

должность зама – это не уборщица и не курьер, чтоб кабинет не иметь. Да я и академию представлять буду, и вас, собственно говоря. Да и вообще, я не представляю, как работали мои предшественники! Придут ко мне люди с вопросами, идеями, и где я их должна встречать и слушать? На лавочке в парке?

      – А парк, значит, вас тоже не устраивает? Как и лавочки? – процедил вдруг Тиранский.

      И ручки у него подозрительно затряслись.

      Ага, признак алкоголизма во всём его проявлении.

      Да ему лечиться надо, а не детей учить!

      Петрос на адептов ворчит, а, как говорится, рыба гниёт с головы. С таким ректором немудрено, что адепты с неуёмным запасом энергии распоясались.

      – Парк я ещё не видела, как и лавочки ваши, поэтому ничего за них не скажу, – ответила невозмутимо. – Так что с кабинетом?

      – Хорошо, выделю вам помещение под кабинет. Подписывайте!

      – Нет, ну так не пойдёт, – покачала головой. – Нужно внести изменение в пункт: «Зам ректора не обеспечивается личным кабинетом» на «Зам ректора, в лице Черновой Ольги Дмитриевны, обеспечивается личным кабинетом, расположенном… и так далее».

      – Ну и прежде чем описать этот самый кабинет, я должна взглянуть на него. А то мало ли, вдруг вы мне склеп какой подсунете.

      По выражению лица ректора мне вдруг подумалось, что у него возникли такие мысли.

      – Хорошо-хорошо-хорошо! – замахал он трясущимися руками. – Скажу Петросу, чтобы показал вам несколько помещений в здании академии и выберете себе по душе… Всё?

      В голосе у него появилась надежда, но не на ту напал. А руки у него затряслись сильнее.

      Эге! Точно алкоголик. И как так? Маг всё же, или сия пагубная мерзость не лечится в магическом мире просто так по щелчку?

      – Нет, не всё, господин Тиранский, – произнесла, стараясь не обращать особого внимания на его состояние нестояния.

      Он вытер своим жабо вспотевший лоб и произнёс:

      – Тогда погодите минутку.

      Сам встал с кресла и начал открывать и закрывать дверцы многочисленных шкафчиков, громко хлопая и ругаясь себе под нос.

      Минутка прошла, потом другая, третья, пятая, десятая… Наконец, из недр хлама Кобальт откопал-таки бутылочку с остатками чего-то зелёненького. Откупорил пробку и прямо так из бутыли и выдул эти самые жалкие остатки.

      Потом выдохнул с выпученными глазами. Вздохнул. Застыл и снова выдохнул со словами:

      – У-у-ух, хорошо! Так что там вас ещё не устроило в контракте?

      Я только качала головой.

      – Не знаю, как у вас тут, но обычный человек с подобной пагубной привычкой сокращает срок своей жизни и зарабатывает множество заболеваний. Уж простите за замечание, господин ректор.

      Не удержалась я от нотации.

      – А вы всегда такая холодная стерва или сегодня особый случай? – съязвил Кобальт.

      – В данный момент я истинный ангел. А нимб с крыльями дома оставила. Всё-таки в тёмный мир пришла, – озарила ректора своей очаровательной улыбкой акулы.

      – Ну