Проклятый лес. Ирина Зволинская

вслед за ним, и с удивлением поняла, что руки мои холодны как лед.

      – Замерзла, – покачал головой Холд и соединил обе мои ладони, чтобы затем согреть теплом своих рук.

      Он был значительно выше, и, чтобы увидеть его лицо, мне нужно было задрать голову. Но я застыла, не в силах отвести взгляд от смуглых мужских пальцев.

      «Капкан», – снова промелькнуло в голове сравнение, и я стиснула зубы, запрещая себе поддаваться почти демонической притягательности этого человека.

      Если он и змея, я не желаю становиться его пушистым обедом.

      Холд вдруг взял меня за подбородок, тем самым заставляя посмотреть на него.

      – Какие мысли бродят в вашей очаровательной головке? – с интересом заглянул он мне в лицо.

      В темных глазах его светлым пятном отражался мой силуэт. Белые волосы, белый халат. Призрак, а не девушка.

      – Никаких, – ответила я, растягивая губы в улыбке. – Абсолютно никаких.

      Он усмехнулся, глядя на меня сверху вниз, а затем наклонился, и сердце мое застучало как никогда быстро.

      «Тук. Тук. Тук», – набатом било в ушах.

      В голове замелькали виды Эдинбургского леса. Лето. Осень. Зима. Стая птиц, взлетающая в серое небо. Убегающий от хищника молодой олень. Кровь на снегу.

      Я почувствовала горячее дыхание у своего лица и почти всхлипнула, цепляясь за это ощущение как за маяк.

      – А-ли-а-на, – произнес то ли Холд, то ли его голос в моей голове.

      Он был невыносимо близко. Хвойная нота мужских духов смешивалась с ароматом весеннего леса. Выдох. Влажный летний ветер. Предрассветный туман, сквозь который я вижу знакомые черты. Юный Александр. Николас. Никки.

      Под ногой хрустнула сухая ветка. А в этой реальности кто-то заглянул в кабинет хозяина дома.

      – Господин маршал? – испуганно спросила Холда горничная.

      – Кети, – услышала я ровный голос господина Николаса. – Хорошо, что ты не спишь. Проводи Алиану в спальню и разожги девочке камин. Она совсем замерзла.

      Власть над телом вернулась ко мне, и я на шаг отступила от мужчины. Спрятала дрожащие руки за спиной.

      – Слушаюсь, – присела горничная.

      – Доброй ночи, – сказал мне отец Элизабет.

      – Приятных снов, – вежливо пожелала я и вышла вслед за девушкой.

      Кети шла на шаг впереди. Белый пояс ее передника, завязанный сзади большим аккуратным бантом, служил мне путеводной звездой. Его ритмичные покачивания в такт движениям девушки вводили меня в подобие транса, как под гипнозом, что было как нельзя кстати.

      Меня трясло, и только чудо вкупе с упрямством удерживали меня от истерики на глазах у ни в чем не повинной горничной.

      Что произошло в кабинете Холда?

      Что чуть было не произошло?!

      – Простите меня, госпожа, – низко склонила голову девушка.

      Я обнаружила себя застывшей на пороге гостевой спальни, выделенной мне хозяином дома на эту ночь. Кети уже зажгла камин и закрыла стеклянную дверцу, запирающую голубоватое газовое пламя, и теперь стояла, демонстрируя расстроенный и даже виноватый вид.

      – Что? –