Быть творческим человеком. Путеводитель. Глеб Андреевич Васильев

в коротких штанишках» не претендует на обладание литературной ценностью и с технической стороны далек от совершенства. В нем скомпилировано и замиксовано все то, что автор в то время сам поглощал с удовольствием: черный юмор, элементы клишированных фильмов ужасов и абсурдность непревзойденной британской комик-труппы «Летающий цирк Монти Питона». Сам того не зная, в первом своем рассказе наш творческий человек также использовал прием, известный как «слом четвертой стены». При сочинении третьего пункта плана мисс Монстр вспоминает название рассказа, персонажем которого она является. Стало быть, она на самом деле не фрау Подгрудер, превратившаяся в мисс Монстр, а актриса, играющая роль фрау Подгрудер, превратившейся в мисс Монстр. Выходит, что и профессора в действительности никто не убивал. Как только рассказ будет дочитан, актер, отыгрывающий профессора, встанет с пола, и пойдут они вдвоем с актрисой, изображавшей Подгрудер-Монстр, в бар – отпраздновать успех премьеры.

      По признакам пусть и не стопроцентной, но достаточной оригинальности сюжета и незамысловатой, но живенькой реализации, «Монстра в коротких штанишках» можно причислить к творчеству, выросшему за рамки детских тяп-ляп поделок. Надо сказать, что своим первым рассказом наш творческий человек остается в полной мере доволен. Окончание работы над ним приносит ему чувство, хорошо известное всем творческим людям – так называемый творческий оргазм. Это ощущение эйфории от того, что вот только что не было ничего, а теперь есть нечто – ты его создал и выпустил в этот мир на радость людям. Пусть твое творение всего лишь крошечный пустячок, развлечение на пять-десять минут, но оно гораздо лучше, чем ничего. И оно тебе нравится, ты и хотел, чтобы оно было таким – ты реализовал свой замысел. И оно бессмертно – не станет тебя, не остается никого, кто о тебе бы помнил, не будет и тех, кто вспомнит о твоем творении, но это никак не повлияет на то, что один раз написанное остается навсегда.

      Творческий зуд во много сродни сексуальному, и когда он увенчивается творческим оргазмом – это определенно положительный опыт, который хочется повторять раз за разом, еще, еще и еще. Поэтому творческого человека не надо упрашивать что-то сочинить, нарисовать или изваять. Он сам рад и готов только и делать, что сочинять, рисовать и ваять. Слава, богатство – это все безусловно прекрасно, но совершенно необязательно. В отличие от удовольствия, испытываемого при окончании работы над произведением и отеческом любовании им. Без этого удовольствия творчество превращается в трудовую рутину, подобную бухгалтерской отчетности с той лишь разницей, что в бухгалтерии куда больше практического смысла. Творческая импотенция – это не потеря способности творить, а утрата ощущения радости от самого процесса и его завершения.

      После первого акта творения и первого творческого оргазма творческий человек получает кристальную ясность видения своего будущего. То есть, конечно, это только он так думает,