Второго дубля не будет. Всё ещё молодость. Зоя Криминская

всё время пытался починить магнитофон, поворачиваясь при этом задом к столу, и отвлекался от этого дела только тогда, когда кричали горько, но магнитофон пару раз издал какие-то хриплые душераздирающие звуки и потом совсем затих.

      Часам к девяти, когда народ уже начал расходиться, вдруг открылась дверь, и появился мой папочка с сестрой Светкой. Все всполошились, стали его приветствовать, снова тащить тарелки с едой на стол. Оказывается, он получил телеграмму о моей свадьбе, но потерял ее, а в ней был указан Алешкин адрес, и папа поехал на Москворецкую, думая, что свадьба там.

      Бабушка моя была дома и, когда неожиданно вошел бывший зять, от изумления и испуга выронила тарелку, которую держала в руках.

      – Я думала, что всё, уж до самой смерти его не увижу, и, на тебе, привел бог свидеться, открывается дверь, и Карл Арамович – собственной персоной, – в таких словах повествовала бабушка мне об этой встрече. Тарелка с грохотом разбилась, салютуя неожиданному свиданию.

      Поскольку папа забыл и Воскресенский адрес, то нашел нас случайно, расспрашивая прямо на станции, где живут такие-то и такие-то. Его приняли за цыгана и направили в нашу квартиру, так как соседи наши были цыгане.

      Разузнав у бабушки, где и что, папа со Светланой помчались в Подлипки, три часа езды, можно себе представить, как они устали, в особенности Светка.

      Отец сел за стол, поел, выпили раз, потом еще, потом он вдруг оглядел трех молодых парней, которые с ним пили, все в белых рубашках и черных брюках, у всех ворот расстегнут, рукава засучены – жарко, и папа вдруг спрашивает:

      – Ну, ладно, всё хорошо, а который зять?

      – Я, я зять, – радостно закричал Алешка, подливая тестю.

      Алешка снял комнату в Болшево, в частном доме. Мы зашли туда после загса посмотреть, на жилье, мама посидела, пощупала пружины старого дивана, и сказала:

      – Ну, ладно, поживете до сентября, а там видно будет.

      Хозяин, плюгавенький мужичонка с бесцветными бегающими глазками, мне не понравился, а хозяйки не было. Я тоже пощупала диван, и мы ушли.

      После свадьбы, после встречи и разговоров с папой, часов в десять мы взяли чемодан и поехали на снятую квартиру обратно в Болшево.

      И тут тоже разразился скандал. Мы пришли и обнаружили, что хозяева забрали наши вещи из комнаты и перенесли их куда-то в сарай.

      – Там у нас живут дачники, – сказали они, – а тут место для постоянных жильцов, а раз вы не постоянные, а только на месяц, до сентября, то живите в сарае. – Их бесцеремонность: вот что возмутило меня, а они не желали отвечать на вопрос, почему они не подождали утра, а сами зашли в нашу комнату и без спроса взяли наши вещи, а я всё твердила:

      – Вы же знали, что мы придем со свадьбы, и так поступили. Нам негде даже лечь. А в вашу вонючую конуру мы не пойдем, разговор не о ней шел.

      – Вы нас обманули, – утверждала хозяйка, – сняли на месяц, а говорили, что постоянно.

      – Мы