Огонь и железо. Владимир Николаевич Стрельников

«мельника Макэра». Он дисциплинированно дожидался их в ближайшем укрытии, а затем подошёл. Хорошо, что зрелая личина не отменила юношеской ловкости и навыков сквайра.

      Вот только внутри Джонни совершенно не узнал захваченный особняк. За стенами располагался лишь мощёный камнем двор, загромождённый торговыми обозами. Не было ни прежних дворовых построек, ни личной темницы маркиза, где томились незадачливые разведчики! Кое-как справившись с паникой, «мельник» начал что-то деловито вымерять шагами. Ему не препятствовали. Благо добыча превосходила все мыслимые пределы. А взятые в особняке пленные больше походили на купцов, чем на сотрудников тайной стражи.

      Наконец, Джонни подозвал Феоктистова и указал на огромный валун:

      – Вот здесь раньше был вход в темницу!

      Грабёж моментально прекратили и все скопом навалились на каменюку. Увы, безрезультатно. Догадались впрячь лошадей. Только с их помощью смогли свалить валун набок. Под ним открылся бывший вход в темницу, замурованный каменной кладкой.

      – Твою ж дивизию! Это что же тут случилось?

      Джонни продолжил свои подсчеты шагами. Наконец, уверенно показал:

      – Здесь! Здесь должен быть коридор.

      Небо на востоке уже начинало сереть. Времени оставалось совсем мало. Но всё же решили рискнуть. Согнали пленных, вручили новенькие заступы, ломы и лопаты, найденные в повозке с кузнечным товаром. Заставили копать. И вновь чутьё молодого разведчика не подвело. Через полчаса проломили свод коридора темницы. А ещё через четверть часа достали на поверхность то, что когда-то было Мидлтоном из Гретевила.

      Ко всеобщему удивлению обтянутый кожей, ослепший скелет был жив! Иначе как чудом это не воспринималось. Джонни тут же погрузил побратима в мельничную повозку и уехал. Пожалуй, только он и мог без особых помех скрытно доставить собрата по оружию к изнывающей в неизвестности супруге.

      «Варяги» тем временем споро навалили наиболее ценную добычу в повозки и выдвинулись к дому Давида. Его штурмовали уже на рассвете. Здесь брали только золото да наиболее красивых женщин. Самому вероломному хазарину Феоктистов отрубил ноги. А чтобы не помер раньше времени, тут же наложил кровоостанавливающие жгуты. Затем на его глазах связал дочь, Юдифь. И лишь после этого допросил. Правда оказалась печальной – всех женщин, переданных Кальвадосскими рыцарями ему на попечение, Давид продал в рабство. Да не кому-нибудь, а самим тамплиерам Гринеберга! Так что и зубровская симпатия Эммилия не избегла общей участи.

      Дом оборотистого хазарина запалили и вернулись в особняк Авраама Постера. В городе уже началась суматоха, но это было на руку «варягам». Они быстро изобразили торговый караван с небольшим отрядом охраны, и спокойно двинулись к северным воротам. Благо, повозками в усадьбе де Крюсьена разжились. В них укрыли трофеи, пленников и большую часть воинов, не похожих на купеческих охранников. Несколько встречных групп стражи Арч Вислоносый перенаправил