Всего лишь лето юности. Софья Александровна Евдокимова

в нём. Ноги неимоверно напряжены, казалось, это напряжение достигло своего предела и вот-вот ноги станут вовсе каменными.

      Рука Дениса хватает меня за горло, с его рта сыплются оскорбления и как бы я того не хотела, он резко входит в меня. Я всхлипываю и пытаюсь высвободить шею из его хватки, но пальцы Дениса слишком сильны сцеплены на ней. Больше всего сейчас мне хочется оттолкнуть его и бежать без остановки, бежать, как можно дальше, ни в коем случае, не оглядываясь назад, но тело больше мне не принадлежит, я его больше не чувствую. Всё-таки тогда я ещё дышала, а вот сейчас… Сейчас сложно сказать. Я пытаюсь отделиться от себя, своего тела и ничего не чувствовать, на несколько небольших мгновений вылететь и забыться. Из-за бесшумных слёз глазам уже ничего не видно и всё происходит, точно в тумане. Теперь я смутно понимаю, что происходит, видимо всё-таки удалось на чуть-чуть отделиться от себя. А ещё всё длиться бесконечно долго, сколько мы уже здесь?

      Но наконец Денис кончил и, натянув штаны, повалился на кровать и сразу уснул, громко захрапев, я же быстро накинула одежду, которая была целая и выбежала из комнаты.

      Спускаясь вниз, я глядела в глаза, мимо проходящих людей. Я отчаянно надеялась найти хоть в одних спасение, помощь, понимание. Все проходили мимо, даже не удостаивая меня своим взглядом. Я хотела сейчас упасть и разрыдаться прямо посреди этого шума, а ещё громко кричать, но я не могла себе этого позволить. Надо просто отсюда убегать, пока не произошло что-нибудь ещё – звучал голос в моей голове, и он был прав, хоть сейчас я его должна послушать. Дрожащими ногами я направляюсь к выходу.

      Не знаю в чём, но я чувствовала себя виноватой, будто это я совершила ужасные вещи. Дышать было тяжело, что-то внутри больно сдавливало грудь, точно тяжкий огромный камень. Слёзы ручьём льются из глаз. Смутное осознание того, что произошло потихоньку начинает проясняться.

      Глава 5. Марина

      Вечереет. Весь день я делала вместе с бабушкой салатики для её соседки, День рождение которой она упоминала вчера. Туда мы сейчас и собираемся.

      Бабушка красилась возле зеркала, я, измождённая её ожиданием, сидела за столом в телефоне. В целом, это конечно круто, что здесь все друг другу так помогают, но за сегодняшний день я истощила недельные запасы энергии и идти на праздник – последнее, что мне сейчас хочется делать. Я бы предпочла улечься в кроватку и включить какой-нибудь сериальчик. Возможно, именно так бы я и сделала, если бы не бабушка. Сегодня она была совершенно другой, весь день она находилась в некоем предвкушении, даже сейчас, собираясь, она напевает мелодию. Мне всегда было интересно, что это люди напевают себе под нос. Понятно, что иногда из каких-нибудь песен берутся эти мелодии, а иногда ведь вообще ниоткуда, просто к нам это приходит и всё. У меня есть предположение, что именно в такие моменты поёт душа, до нас доносится её тихий робкий голос, ведь мурлычем подобные мелодии мы только тогда, когда нам хорошо, когда мы действительно счастливы. Поэтому сказать сейчас бабушке, что я не