Конец цепи. Фредрик Т. Олссон

он не успел додумать свою мысль до конца.

      – Франкен?

      Он открыл глаза. Перед ним сидела Кейс и смотрела на него с удивившей его энергией.

      – Дженифер Уоткинс, – сказала она.

      Он не понял. Она кивнула на экран компьютера перед собой. На нем красовалась бесконечная вертикальная таблица, цифры и время и еще несколько цифр, и понадобилось несколько секунд, прежде чем он понял, что видит.

      Данные по проходам. Какие электронные ключи открывали какие двери и когда.

      – При чем здесь с Дженифер Уоткинс? – спросил он, опасаясь, что уже знает ответ.

      – Она двигается.

      Во всех закутках по всему замку охранники услышали слова Эвелин Кейс в своих наушниках. Они остановились и обратились в слух. Ждали реакцию Франкена.

      На мгновение воцарилась тишина. Потом она растянулась еще на мгновение.

      – Что значит двигается? – спросил он наконец. Спокойно. Владея собой.

      – Она прошла через семь дверей только сегодня.

      Это был ответ Кейс, и на своем этаже Родригес сразу же понял, о чем идет речь. Но ничего не сказал, стоял молча, ждал слов Франкена. Он знал, что будет.

      – Черт побери, – выругался тот по рации.

      Продолжения не последовало. Но Родригес уже достал свое оружие из кобуры. Он командовал охранниками, и именно от него требовалось сейчас взять инициативу на себя. Он плотнее прижал наушник к уху.

      – Какую дверь она прошла последней?

* * *

      Жанин Шарлотта Хейнс работала за каменными стенами замка уже несколько недель, когда встретилась с Дженифер Уоткинс в первый раз.

      Недели получились крутые. И Жанин сломалась. Она перестала есть, не справлялась с работой, и в результате руководство решило приставить к ней Уоткинс в качестве моральной поддержки и помощи.

      И это сработало, пусть и не сразу. Но Дженифер оказалась хорошим слушателем и имела в своем багаже более двадцати лет жизненного опыта. Уоткинс смогла разговорить Жанин, и, даже если не имела права сказать ей, почему они находятся здесь и чем точно занимаются, Жанин постепенно удалось снова отыскать смысл своего существования.

      Сейчас она посмотрела на Вильяма.

      – Только спустя много времени я поняла, что Уоткинс была одной из них, – сказала она. – А не пленницей, как я. Она знала много такого, о чем не хотела рассказывать или, возможно, не могла, откуда мне знать. Но я нуждалась в ней. Она стала частью моего бытия, и в конце концов я просто уступала и переставала задавать вопросы, когда она просила меня об этом. Мы стали друзьями. Не равноправными, конечно. Но друзьями.

      Потом Жанин надолго замолчала. Вопрос висел в воздухе, но она ждала, когда Вильям сам задаст его.

      – Что случилось?

      – Она боялась, – сказала Жанин, посмотрела на Вильяма. – Она пришла ко мне в комнату среди ночи. Или, точнее, стояла снаружи. Мне нельзя впустить ее, сказала она, и мы остались каждая со своей стороны двери, и она предупредила меня, и…

      Жанин прервалась, покачала головой. Не было смысла