плесу мимо того, что осталось от деревни Кызылярово. Черный от солнца одинокий житель одинокого хуторка молча провожает нас взглядом. Причаливаем на противоположной стороне. Утоптанная тропа ведет к охраняемой государством, а значит ни кем, пещере им. профессора Максимовича. Друг Вова отказывается посетить очередное чудо природы и остается латать лодку. Надеваю штормовку, сапоги, беру фонарь и иду креститься в спелеологи. Лаз в пещеру почти неприметен, из черный дыры веет холодом и Аидом. Лезу. Сначала иду на корточках, потом на четвереньках, потом протискиваюсь между камнями ползком. Остается только гадать, как профессор Максимович решился ползти вглубь по этому шкуродеру неизвестно куда – развернуться нет никакой возможности, кажется, что еще чуть-чуть и застрянешь в этом склепе навечно. После жутких тисков лаза, начинается расширение и подъем вверх. Открываются просторные своды, хочешь, иди направо, хочешь, иди налево, но лучше стой, где стоишь. Я не устоял и зашагал вперед, разглядывая галереи, стены и ходы. Только я собрался спуститься в огромный зал, в котором отражалась какая-то холодная вода, как тут же сам покрылся холодным потом, потому что мой фонарь вдруг мигнул и погас. Коварство пещеры было в том, что свет входного отверстия в нее не проникал, запираясь сифоном спуска и подъема. Нервно встряхиваю фонарь, дрожащий лучик прыгает по сырым стенам, от волнения не могу вспомнить, из какого нагромождения булыжников я вполз в эту пещеру. Иду почти наугад, ноги сами проваливаются в лаз, проскальзываю, ползу, постукивая головой о потолок, фонарем о пол, зубами друг о дружку, вижу свет, выползаю и кубарем скатываюсь на поляну с зеленой травой, синим небом, стрекочущими насекомыми и таким радостным ярким солнцем. Отчетливо понимаю, что сочетать водный туризм со спелеотуризмом для меня еще рановато.
Лодка с каждым гребком сдувается все больше и больше. Успокаивает только то, что плыть осталось всего ничего, и завтра мы будем в поселке Усмангали, где пересядем в сухопутное средство передвижения. Напротив громады скал, выстроившейся полукругом, делаем последнюю стоянку, съедаем все продукты, оставив только на легкий утренний перекус. И тут у меня закрадывается легкое сомнение: начинаю считать количество пройденных нами дней и прошедших дней недели. Выясняется, что в Усмангали мы приплываем в четверг, а забрать нас должны в пятницу. Костлявая рука голода показалась из пустой банки тушенки.
День седьмой. Усмангали
Грустные и голодные плывем на спущенной лодке, кажется, что держит нас только постеленный на дно надувной матрасик. Вова показывает мне последнюю достопримечательность, от которой плыть до Усмангали всего ничего. По левому берегу прямо из-под скалы вырывается река. Как не приглядываемся, не можем понять из какой расщелины или пещеры она вытекает, кажется, что она просто просачивается сквозь каменную стену.
Несколько поворотов и основательно садимся на мель. Но это не страшно, потому что уже слышна цивилизация: петухи кричат, коровы мычат, овцы блеют. Стоящие
