Долг чести. Злата Романова

где во главе стола уже сидел Дон.

      Марси кинула на него неуверенный взгляд и кивнула Бьянке.

      – Добрый вечер, миссис Гвидиче!

      Бьянка без слов поняла, что их отношения отныне изменились навсегда. Дон не одобрил бы дружбу с прислугой. Марси была дочерью простого солдата, а она, отныне, женой их Дона.

      Подавив разочарование, Бьянка села на стул, который ей любезно отодвинул муж, и Марси тут же поставила перед ней тарелку, после чего ушла, оставляя их одних.

      – Я заметила, что в доме мало людей, – осторожно поинтересовалась она, приступая к еде.

      – Если ты имеешь в виду прислугу, то я предупреждал о том, что на время нашего медового месяца многих отпустил. Если же имеешь в виду семью, то им пока здесь не место.

      Медовый месяц. Неужели он надеялся на сближение? Она не думала, что это возможно, при таком начале отношений, что было у них. Им даже поговорить было не о чем. Ужин прошел в тягостном молчании.

      – Чем ты обычно занимаешься по вечерам? – спросил ее Дон после того, как они закончили есть.

      – Читаю или смотрю телевизор, – честно ответила девушка.

      – Отлично, пойдем, – сказал он, протягивая ей руку.

      Бьянка не стала заострять на этом внимание, как и на своем нежелании прикасаться к нему. Вложила свои пальцы в его ладонь и встала, чувствуя, как побежали мурашки по коже от этого касания. Его рука была теплой и сухой, с явно ощущающимися мозолями из-за частого обращения с оружием. У ее отца тоже были эти мозоли и она знала, от чего они возникают. Эта мысль расстроила ее и Бьянка про себя попросила прощения у Бога за своего покойного отца, который прожил свою жизнь далеко не праведным образом. Она всегда делала это, когда вспоминала о нем.

      – О чем ты думаешь? – спросил Дон.

      – О своем отце. Вдруг, вспомнила о нем.

      Бьянка предпочитала быть предельно честной в большинстве случаев и редко позволяла себе лгать, всегда отвечая прямо на вопросы. Дон кивнул, смотря на нее слегка настороженно, и повел вверх по лестнице, все еще держа за руку. Они поднялись на третий этаж и, открыв ближайшую к лестнице дверь, оказались в домашнем кинотеатре с огромным экраном и удобной мебелью. К сожалению, мужчина потянул ее в сторону двухместного дивана, проигнорировав кресла, и усадив на него, устроился рядом, так, что их бедра соприкасались, несмотря на все ее усилия отодвинуться.

      – Что хочешь посмотреть? – схватив пульт, спросил он.

      – Послушайте…

      – Послушай, – прервал он ее. – Разве я не говорил опустить формальности?

      – Это не так легко, – огрызнулась она. – Я всегда думала о Вас, как о Доне.

      – И как ты называла меня в уме? Тоже на «Вы», проявляя уважение? – скептически усмехнулся он.

      – Скорее, из боязни, – буркнула она. – Но да, иначе, кроме как Дон, я Вас… тебя, не называла.

      Он откинулся на спинку дивана, с интересом смотря на нее.

      – А сейчас? Как ты называешь меня? Козел? Придурок? Ублюдок? – подтрунивал Дон.

      Бьянка, против воли, улыбнулась и тут же разозлилась