Колесо вечности. Андрей Коннов

рядом с кроватью лежал персидский ковер, но я его выкинул – за ненадобностью, так сказать.

      Мой милый распорядок дня продолжается завтраком, который мне готовит робот под дивным именем 999. Ну, вот такие имена, все претензии к заводу-производителю, если он еще уцелел… После завтрака я уныло обхожу весь бункер, щелкаю по клавишам, программирую, иногда играю в баскетбол с роботом 997 (куда делся 998 не помню). Во время обеда предаюсь ностальгии, включаю телевизор с еще довоенной сеткой вещания. Становится смешно, осознавая тот факт, что все, кто находятся по ту сторону экрана уже просто горстка пыли. Сдунул – и все, нет человека. Период после обеда и до ужина я трачу на чертовски увлекательную штуку: сижу над кнопкой пуска ядерных ракет. Штука такая, понимаете ли, я один в бункере остался. Часть команды погибла снаружи, во время выполнения плановых мероприятий по обслуживанию внешнего сектора бункера, часть умерла от болезней, другая часть должна была приехать, но, видимо также стала горсткой пыли, как те вечно улыбающиеся корреспонденты из телевизора, показывающего прошлое. Каким образом во всей этой заварушке уцелела моя тушка, до сих пор не ведаю. Сколько прошло лет с момента моего захода на дежурство также загадка. Я из принципа сжег все календари, и упоминания о времени, даже часов нет. На оборудовании, на котором мне приходится работать все подобные виджеты удалены. Я не желаю знать времени суток, года или столетия. Для меня есть только этот чертов бункер и дюжина ядерных ракет. А также рация, по которой волшебник на другом проводе должен шепнуть особый код, после чего я жмакну по кнопке, и где-то горящих человеческих горсток станет больше.

      Мне все нравится. Я осознавал, что потерял человечность в этом стальном подземном кубе, поэтому никого не виню, даже себя. Я еще дышу, в отличие от всех моих братьев, сестер, любовниц, наверное, детей, ведь я же активную вел жизнь.