Жена Хранителя Теней. Наталья Андреевна Самсонова

потерять. Я эгоистка, Лиарет. Страшная эгоистка. Не такая жертвенная, как ты.

      – Жертвенная? – оторопела я.

      – Я бы перетрогала всех людей в Онхельстере, – буркнула Риетта. – Отец держится за свои тайны, а платить за это – нам. В столице производство Хранительниц Знаний поставлено на поток. Каждая из них отрабатывает десять-пятнадцать лет – и все, уходит в новую счастливую жизнь. С круглым счетом в банке и собственным домиком в провинции. А то и в столице. И все, все на добровольных началах.

      – Это уже ничего не значит, – покачала я головой.

      – Твоя Наставница ничего не видела, кроме Онхельстера, – продолжала гнуть свою линию Риетта. – Она кормила собой проклятые книги… Сколько? Ей было двадцать, как и тебе. А сейчас ей уже восемьдесят. И она похожа на старую развалину. Маги живут до двухсот-трехсот лет, а она протянет еще лет пять-десять.

      – Хватит!

      Анриетта кивнула и взяла последнее печенье:

      – Ты и сама понимаешь все то, о чем я сейчас сказала. Но хватит так хватит, я не хочу ссориться с тобой. Идем к тебе? Знаешь, я бы хотела, чтобы ты помогла расчесать мне волосы. А потом я бы расчесала тебя.

      – Да, и выдернула бы половину моего богатства, – фыркнула я. – У тебя собственную кошку не получилось вычесать!

      – Она сопротивлялась, – пожала плечами Ри. – Ты знаешь, что я тебя люблю?

      От такого резкого перехода мне даже подурнело:

      – И я тебя люблю, мышка. С чего вдруг такие глупости?

      – Просто так. – Она пожала плечами. – Хочу, чтобы ты знала.

      Вернувшись в мою комнату, мы удобно устроились на постели. И до самого позднего вечера просто болтали ни о чем. И только за час до заката Ри тихо спросила:

      – А если бы я захотела сбежать, ты бы помогла мне?

      Мне стало страшно, но…

      – Да. Я бы помогла.

      – Тогда клянись молчать девять раз по девять дней, – хрипло выдохнула Анриетта.

      – Я никогда не предам тебя, – серьезно сказала я. – Но если тебе так проще…

      Подняв руку, я выдернула из косы один волосок и, намотав его на запястье, произнесла:

      – Анриетта Даллеро, я клянусь сохранить в тайне все, что ты мне скажешь. Клянусь молчать девять раз по девять дней.

      Волос раскалился и, сверкнув золотом, исчез. А на моей руке появился тонкий шрам. Теперь он исчезнет лишь через восемьдесят один день.

      – Я сделаю нам чай. – Риетта вылезла из-под теплого одеяла. – Это тяжелый разговор.

      Пожав плечами, я осталась сидеть в постели. Мне нравилось наблюдать за тем, как хозяйничает сестра. Вокруг нее кружилась ее стихия – воздух. Маленькие ураганчики подносили к ее рукам посуду, банку с чаем и чашки.

      – Сделаешь воду? – полуобернулась ко мне сестра.

      Кивнув, я прищелкнула пальцами, и наш старый чайничек доверху заполнился водой. Квэнни Даллеро-Нортон не терпела, когда мы пили чай в моей комнате или в комнате Анриетты. Но устраивать обыск… Это было ниже достоинства благородной квэнни, а потому она предпочла просто раз в неделю усаживать нас за толстенную