Форточница. Натали Лавру

после инсульта почти не ходил и не говорил. Но, чувствую, мне здесь больше не место.

      «Утром же отправлюсь на поиски нового пристанища», – решила я.

      ***

      Однако на следующий день я увидела, как под козырьком ближайшего подъезда расклеивают ориентировку… с моей, не самой удачной, физиономией! Той самой, из паспорта. Расклейщик аж подпрыгнул, когда узнал во мне разыскиваемую личность.

      «Оп-па-па! – заволновалось моё самое мудрое место. – Дёру! Дёру давай!»

      И я, понимая, что сейчас меня могут узнать все кому не лень, снова юркнула в гнёздышко и затаилась.

      А вечером… гнёздышко накрыли. Меня, в обнимку с пакетом пожитков, выволокли на улицу и посадили в УАЗик, как распоследнюю преступницу.

      Замели братцы.

      «Да вашу ж петрушку… – вздыхала я. – Надо было на чердаке прятаться…»

      В отделении милиции за столом для допросов меня уже ждал Костя.

      – Она? – спросил у предателя дядька в форме.

      – Она, – подтвердил обманщик.

      Я села и подпёрла щёки кулаками. Пусть хоть заспрашиваются меня, хоть пытают – ничего не отвечу.

      – Что же ты творишь, Наташа? – воззвал к моей совести Костя.

      Молчу.

      – Мне известно, что ты проникла в кабинет директора дома малютки и отправила письмо. Я понимаю, что у тебя были благие намерения, но это подсудное дело. Ты это понимаешь?

      «Ой, какие все правильные стали! – мысленно ворчала я. – А когда я хотела сама заработать Аришке на операцию и открыть благотворительный сбор, меня послали куда подальше. Вот пусть теперь им будет стыдно, а не мне».

      – Это лучшее место, куда я мог тебя пристроить. У тебя есть практически всё. Зачем ты портишь себе жизнь? – снова обратился ко мне Костя.

      Сижу в прежней позе, разглядываю царапинки на металлическом столе и молчу. Слишком много чести – разговаривать со всякими там предателями. Ничего он от меня не добьётся.

      – Что ж ты такая трудная-то, Наташа? Как я смогу тебе помочь, если ты то бросаешься на меня, то молчишь?

      И это не сработало.

      «Ишь, помочь он захотел… – скептически фыркнуло моё внутреннее эго. – Нашёл доверчивую дурочку. Молчим. Делаем вид, что нам всё до фени и молчим…»

      ***

      Этим же вечером меня доставили обратно в детский дом, только уже не на милицейском «козелке», а на Костиной иномарке.

      Всю дорогу меня пытали. Ну, как пытали… И доканывали расспросами, и пытались разжалобить, и тяжко вздыхали. Всё тщетно. Я – крепкий орешек.

      Перед тем как выпустить меня из машины, Костя сказал:

      – Завтра я поговорю с директором, чтобы она не приставала к тебе. Но, пожалуйста, больше никакой самодеятельности! – от нажал на кнопку, и замок у дверцы автомобиля щёлкнул. – Всё, иди.

      Наташу не нужно просить дважды. Секунда – и я выпорхнула прочь.

      ***

      В комнате на меня налетел ураган по имени Таня.

      – Преступница-то моя верну-у-улась! – повисла она на мне и чуть не сделала из живой преступницы неживую. – Фу, ты по помойкам