Горничная. Нита Проуз

Я была в ярости, но училась скрывать свои чувства. Мне удавалось загнать мою ярость глубоко внутрь, где бабушка не могла ее увидеть. У нее и так хватало огорчений, а мне хотелось, чтобы бабушка сосредоточила все свои силы на выздоровлении.

      Втайне я воображала, как выслеживаю Уилбура самостоятельно. В своих фантазиях я рисовала себе, как столкнулась с ним в кампусе колледжа и удавила его лямками его рюкзака. Я воображала, как заливаю хлорку в его мерзкий рот, чтобы заставить его признаться в том, что он сделал, – перед бабушкой и передо мной.

      На следующий день после того, как Уилбур ограбил нас, бабушка ходила к доктору. До этого она уже несколько раз была у него, но, возвращаясь домой, ничего нового не говорила.

      – Есть уже какие-нибудь результаты, бабушка? Они определили, почему ты плохо себя чувствуешь?

      – Пока нет. Может, твоя старая бабка вообще все это себе напридумывала.

      Я была рада это слышать, потому что надуманное заболевание пугает куда меньше, чем настоящее. И тем не менее в глубине души меня терзали дурные предчувствия. Кожа у нее стала как пергаментная бумага, и она практически ничего не ела.

      – Молли, я знаю, что сегодня вторник и по плану у нас глубокая чистка, но, может, давай лучше перенесем это на какой-нибудь другой день?

      За всю мою жизнь она впервые попросила отложить уборку.

      – Не переживай, бабушка. Ты отдохни, а я все сама сделаю.

      – Милая моя девочка, что бы я без тебя делала?

      Я не сказала этого вслух, но уже начинала задумываться о том, что буду делать я сама, если когда-нибудь останусь без бабушки.

      Несколько дней спустя бабушка в очередной раз пошла к доктору. Когда она вернулась, что-то было не так. Я увидела это по ее лицу. Она была какая-то опухшая и напряженная.

      – Кажется, я все-таки в самом деле немного нездорова, – сказала она.

      – Что у тебя болит? – спросила я.

      – Поджелудочная железа, – ответила она спокойно, не отводя взгляда.

      – Тебе дали лекарство?

      – Да, – сказала она. – Дали. К сожалению, эта болезнь вызывает боли, так что доктор их лечит.

      Она не упоминала раньше о том, что у нее что-то болит, но, наверное, я догадывалась. Это было видно по тому, как она двигалась, с каким трудом опускалась по вечерам на диван, как морщилась, вставая.

      – Как называется эта болезнь? – спросила я.

      Она ничего мне не ответила.

      – Я пойду прилягу, если ты не возражаешь, – сказала она. – День выдался долгий.

      – Я приготовлю тебе чай, бабушка, – сказала я.

      – Прелестно. Спасибо.

      Неделя шла за неделей, и бабушка становилась все более тихой. Готовя завтрак, она больше не напевала. И с работы возвращалась рано. Она быстро худела и с каждым днем принимала все больше и больше лекарств.

      Я устроила расследование.

      – Бабушка, – спросила я, – чем ты болеешь? Ты так мне и не сказала.

      Мы в тот момент находились в кухне, прибирались после ужина.

      – Моя