В чём секрет, Чарли?. Кристофер Эдж

ногой в плюще.

      Я падаю, хватаясь руками за воздух. Время словно замирает; мгновение тянется, пока земля летит мне навстречу. Под гнилыми листьями я замечаю серый камень и понимаю, что сейчас будет больно. Одинокий луч света озаряет моё лицо – и тут же я слышу, как кто-то кричит:

      – Чарли!

      В черепе вспыхивает острая боль, и свет меркнет.

      4

      – Чарли… – Голос доносится словно издалека. – Чарли, ты как?

      Сквозь сомкнутые веки я вижу свет. Розоватое сияние, испещрённое ломаными красно-чёрными линиями.

      Больно. Нестерпимая резкая боль заполнила весь череп; но, когда я открываю глаза, сильнее всего болит висок.

      Передо мной появляется лицо Диззи, обрамлённое листвой. Оно блестит от пота, тёмно-карие глаза полны тревоги.

      – Тише, тише, – говорит он, когда я пытаюсь сесть.

      За плечом у Диззи возникает ещё одно лицо. Обмотанное окровавленным тряпьём.

      Старый Крони!

      Я издаю испуганный крик и пытаюсь отползти, несмотря на головокружение. Но Старый Крони отводит лохмотья в сторону – и я вижу розовое потное лицо Джонни Бейнса.

      – Так это ты! – кричу я, и от этого внезапного открытия во мне вспыхивает дикий гнев. – Никакой не Старый Крони, а ты!

      На мгновение забыв о пульсирующей в мозгу боли, я с трудом поднимаюсь на ноги и бросаюсь на Джонни, собираясь вышибить из него дух. Но не успеваю нанести ему ни одного удара: деревья начинают кружиться, и в голове у меня вспыхивает фейерверк.

      Я валюсь вперёд, но на сей раз Диззи успевает меня подхватить.

      – У тебя кровь идёт, – говорит он и помогает мне сесть и прислониться спиной к пеньку.

      Я подношу руку к голове, к тому месту, где боль сильнее всего, и нащупываю мокрое. В лесу уже смеркается, но, посмотрев на пальцы, я вижу липкую красноту, которая кажется ещё темнее. Это не пот, а кровь.

      – Помоги мне, – просит Диззи, оглядываясь на Джонни, по-прежнему стоящего разинув рот.

      Голос Диззи словно приводит его в чувство. Сбросив лохмотья, он неохотно отрывает от них полоску и сует мне грязный лоскут:

      – На, перевяжи.

      Диззи протягивает руку за тряпкой, но я качаю головой, и деревья снова начинают кружиться.

      – Этим нельзя перевязывать, – говорю я, а перед глазами у меня всё краснеет.

      – Ничего другого нет, – отвечает Диззи с неподдельной тревогой: кровь заливает мне глаза. – Не двигайся.

      Иного выхода, кроме как подчиниться, нет. Я стараюсь крепиться, пока Диззи промокает мне рану носовым платком, а затем перевязывает её полосой ткани. От давления повязки голова начинает болеть ещё сильнее, но когда Диззи наконец завязывает узел, я понимаю, что кровотечение, кажется, остановилось.

      – Пока сойдёт, – говорит Диззи, отступив на шаг. – Попроси маму помазать антисептиком, когда придёшь домой.

      Джонни стоит рядом и наблюдает за мной. Углы губ у него приподнимаются в улыбке.

      – Что смешного?! – рычу я, стараясь не давать воли