Гулящие люди. Алексей Чапыгин

Зато у церкви собралось нищих с добрую сотню. Они спорили меж собою, дрались и лгали:

      – Вы нищие не наши – вы Васильевские[130]! – кричала старуха четырем оборванцам.

      – Врешь, дьяволица! Мы вчерась туто стояли, да тебя, вишь, не было…

      – А теи воно успенские![131]

      – Коли успенские, так тех гони, а мы тутошние!

      – Ужо вас побьют Христа для, вы и скажетесь откелешные! Нищие лезли из центра к окраинным церквам, полагая, что черная смерть не сыщет их, а она сторожила бродяг, прячась в их лохмотьях.

      Уходя из Москвы, Сенька знал, что встреча с нищими была последней.

      «Завтра буду в Коломне!»

      В слободе, на берегу реки Коломенки, среди мелких домишек уселся двухэтажный деревянный дом с искривленными временем дверьми и окнами…

      Тот большой дом дворянина Бегичева Ивана Трифоновича, захудалого, а в прежние времена богатого и хлебосольного. Дом Бегичева с садом, с большим двором и во дворе, обнесенном тыном, с гнилыми избами, сараями, мыльней, поварней и даже псарней, в которой давно уж перевелись собаки. Дворни у Бегичева много, только вся она голодна и ободрана.

      Сегодня, в половине октября, хозяин зазвал гостей, которым за обедом решил прочесть цедулу, написанную им в укор и свое оправдание к боярину Семену Стрешневу.

      Но гости, зная былую любовь и нынешнее нелюбье Стрешнева к Бегичеву, не поехали, а может быть, и потому не пожаловали гости, что знали наперед скудость в яствах прежнего хлебосола.

      «Слова у него велегласные, да щи постные!» – думали все, кроме кабацкого головы и старого протопопа, – эти двое к Бегичеву пришли пеше.

      Голову Прохорова зазвал Бегичев ради своей корысти: самого его думают выбрать головой кабацким, а дела того Бегичев не знал, да еще и солдат боялся, кои всю Коломну заполонили, – так до-тонку распознать, чтоб…

      Протопопа зазвал хозяин затем, что без лица духовного никакой пир не живет.

      В ожидании обеда гости угощались водкой. На многих тарелках оловянных была разложена политая постным маслом редька, резанная ломтиками, переложенная кружками резаного лука.

      Стол длинный, дедовский, на точеных круглых ножках, дубовый, скатерть сарпатная, с выбойкой синих петухов. Тарелок с закуской и водки довольно, а на двоих гостей даже чрезмерно.

      Говорить о кабацком деле хозяин не торопился, при протопопе даже и невозможно.

      Протопоп сидел по чину под божницей в углу, голова рядом с ним, и меж собой негромко беседовали.

      Сам хозяин не садился, пил с гостями стоя и, наскоро закусив, выходил в другую комнату с такой же убогой мебелью, как и эта: по стенам голые лавки, правда, чисто вымытые. Кругом стола для гостей скамьи, крашенные в бордовый цвет. Над одним из окон полка с рядом медных подсвечников с сальными свечами – на случай, если день помрачится.

      – Медлят-таки с обедом! – сказал Бегичев и, выпив с гостями, снова пошел глянуть в окно: «Не едут ли иные кто?»

      Выйдя в другую комнату, увидал человека, молящегося усердно в угол малому

130

Собор Василия Блаженного.

131

Успенский собор.