Жандарм. Андрей Саликов

обрывает мой сон.

      Одеться и бегом на плац. Так мои все здесь.

      – Становись, становись, становись!

      Я, Овцын и Юрьев командуем своим подчиненным.

      – Равняйсь! Смирно! – Семеныч завершает построение отряда.

      – Вашбродь, отряд построен.

      – Здорово, орлы.

      – Здравие желаем, вашбродь.

      – Вольно.

      – Вольно.

      – Нам предстоит важная задача. Мы в числе других будем охранять государя. Это наш первый серьезный экзамен. От того, как мы себя покажем, зависит наша судьба. Разойдись.

      Но что-либо показывать и доказывать нам не пришлось. Отряд в полном составе просидел в Кремле безвылазно день. А ближе к вечеру нам объявили о частичной мобилизации, под которую мы попали.

      Военные грузы мы больше не сопровождаем. Согласно приказу по корпусу готовимся к убытию в действующую армию. Отметили 1877-й. Кручусь, как белка, пытаясь все предусмотреть и ничего не забыть. Ершову намекнул, что пора делать заготовки гранат, пока не поздно. Инициатива наказуема, и я, высунув язык, обежал всех кустарей. Признаюсь, что пришлось нагло использовать служебное положение, но все заготовки и материал для них я приволок. Дома меня ждал сюрприз: согласно приказу нас передали в третий жандармский эскадрон, вот только мы – пеший отряд, поэтому недолго думая нас отправили охранять обоз, по прямому профилю, так сказать. Плевать, главное, что наши повозки с имуществом пристроили в него. Подшучивали над нами, причем некоторые шутки были таковы, что пришлось набить кое-кому морду. Вот только я помнил из мемуаров Брусилова, как досаждали тылам башибузуки, настроение, и без того нерадостное, окончательно испортилось.

      Война объявлена. Согласно планам наш эскадрон идет во втором эшелоне. Проходим Румынию, судя по всему, их части не собираются воевать. Господи, ну почему у нас всегда такие союзники, что не знаешь, с кого начать: с них или с противника?

      – Вашбродь, разрешите обратиться?

      – Обращайтесь.

      – Надо трофейные турецкие винтовки собирать.

      – Зачем? У нас свои винтовки есть не хуже. – Михайлов с интересом смотрит на меня.

      – Есть, только патронов мало, лишь что с собой взяли. А у турок английские винтовки, получше, чем у нас, да и патроны проще достать.

      – Дроздов, мысли у тебя интересные, только где винтовки хранить будем? А то их мигом армейцы отберут.

      – Так унтер Смирнов много о севастопольской осаде рассказывал. Если они попробуют их отобрать, то пусть платят за них деньги и сразу. И никаких рассрочек. Мигом успокоятся.

      – Ладно, уникум, только осторожно и чтоб никто не подкопался. А то посчитают мародером. – И одарил меня задумчивым взглядом.

      – Так точно, понял, вашбродь.

      – Дроздов, ко мне. – Это уже Семеныч. – Вот что, сейчас берешь свое отделение в «штурмовой» экипировке и вперед, в головной дозор.

      – Господин унтер, зачем? Мы ведь пока в Румынии, – пытаюсь