Пластилиновый урод. Татьяна Вячеславовна Осипова

цеховый работник. Простодушный и откровенный парень. Дядя Энди и Твиддорд относились к Уддарду тепло и непредвзято, с ними он мог почувствовать себя нормальным, и это чувство было для него настоящей отдушиной.

      – Пожалуйста, ты не связывайся с ними, – сказал дядя Эндард. – чокнутые они, головы у них дубовые, не знаешь, чего и ожидать.

      – Отчим у него местный директор, – вставил Твиддорд, – сынка отсюда и поганой метлой не выгонишь. Разве начудит чего не по закону, да и то покроют.

      Тем временем со столика Битторда донеслось:

      – Душа? У животных? Ну не смеши, болван. Они вообще-то для потехи нашей и набивания пуза присылаются. Всё.

      – Ну пусть, – отозвался кто-то другой, – а питомцы? Пусть и без души, но для души же они.

      – Иди в пениум, – последовал ответ первого голоса, – я бы их всех порвал на паласики. – Голос безудержно заржал.

      – Поддерживаю тебя, Битт, – порвать их на пластаунские флаги и всё тут. – Сказал кто-то третий, заискивая.

      – Прессариум по ним плачет, – сдержанно заключил Твиддорд.

      – Как таких идиотов допускают до животных? – раздражённо спросил Уддард, оборачиваясь на неприятелей.

      – Несправедливость, Удди, это как законная удача в руках шулера. Каков бы ни был твой ход, а он всегда кроет тузом. – Обречённо отозвался дядя Энди.

      – Ну это мы ещё посмотрим, – заводясь сказал Уддард и встал из-за стола.

      Глава 3. Переместитель

      Не успел Уддард прийти с утра на работу и пройти в цех сбора птичьих яиц, как его чуть не сбил с ног взбудораженный Твиддорд.

      – Я уже всем рассказал, Удди, всем, прикинь, я вчера перемещался и всё узнал, всё! П.....!

      – В каком смысле ты перемещался?! – опешил Уддард, оценивая Твиддорда на предмет сумасшествия.

      – Да в прямом! Я только подумал про то, где сейчас моя Ланни и через какой-то миг увидел себя будто в тоннеле, я по нему мчался со скоростью света, как поезд, прикинь?!

      – И? Опять аристовой бражки налакался что ли?

      – Да какой там, слушай дальше, я короче в тоннеле этом лечу, как очумевший, ничё сообразить не могу, а в голове только женушка и мысль: а, черт, я помер что ли так невовремя и не узнаю, изменяет или нет, как обидно-то, а?

      – Сон поди, перенервничал может?

      – Да не, не сон, говорю же тебе, что же я, сон от реальности что ли не отличу? Да и вообще я не лежал даже, когда в тоннель этот меня засосало, я готовил на кухниуме в тот момент, а я же стоя никогда не усну, никогда, понимаешь?

      – Ну-у, пока не особо понимаю, – озадаченно протянул Уддард.

      – Но ты дальше слушай. Через какое-то время заканчивается значит тоннель этот, и оказываюсь я во мраке на улице, перед освещенными окнами какого-то дома, а там…

      – Ну?

      – Ланни моя танцует с этим я даже лицо его узнал – соседом, он актёришка вроде, в театре играет. Так вот, танцуют они значит медленно так, а руки у него, у скотины, всё ниже и ниже опускаются,