Чёрная стрела. Роберт Стивенсон

рысью, а Сэлдэн с шестью воинами остался на улице в Кэттли, окруженный глазеющими крестьянами.

      Глава II

      На болоте

      Был месяц май, шесть часов утра, когда Дик, возвращаясь домой, подъехал к болоту. Сияло голубое небо; веселый ветер дул шумно и ровно; крылья ветряной мельницы быстро кружились; ивы, растущие на болоте, колыхались под ветром и внезапно светлели, словно пшеница. Дик всю ночь провел в седле, но сердце у него было здоровое, тело крепкое, и он весело продолжал свой путь.

      Тропинка мало-помалу спускалась все ниже, все ближе к топям, и наконец он потерял из виду все дорожные приметы, кроме ветряной мельницы, стоявшей на холме возле Кэттли, далеко позади, и вершин Тэнстоллского леса, торчавших далеко впереди. Кругом тянулись обширные заросли колышущихся ив и камышей; лужи пенились под ветром; предательские трясины, зеленые, как изумруд, поджидали и заманивали неосторожного путника. Тропа шла напрямик через топь; это была очень древняя тропа, ее проложили еще римские солдаты; с тех пор прошли века, и во многих местах ее залили стоячие воды болота.

      Отъехав на милю от Кэттли, Дик приблизился как раз к такому месту; тропа здесь заросла ивой и камышом, и это хоть кого могло сбить с толку. Да и трясина была здесь шире, чем всюду; человек, не знакомый с этим местом, легко мог попасть в беду. И Дик со страхом вспомнил о мальчике, которому он так неясно объяснил дорогу. За себя он не беспокоился; взглянув назад, туда, где вертящиеся крылья ветряной мельницы отчетливо чернели на голубом небе, и вперед, на высокую верхушку Тэнстоллского леса, он уверенно поехал напрямик, хотя конь его погрузился в воду по колена.

      Уже половина трясины была позади и впереди он уже видел сухую тропинку, бегущую вверх, когда вдруг справа от себя услышал плеск воды и заметил провалившуюся по брюхо серую лошадь, которая отчаянно билась. Внезапно, словно почуяв приближение помощи, она громко заржала. Ее налившийся кровью глаз был полон безумного страха; она барахталась в трясине, и тучи насекомых кружились над нею.

      «Неужели несчастный мальчишка погиб? – подумал Дик. – Это его лошадь. Славная серая лошадь! Как печально ты смотришь на меня, милая! Я сделаю для тебя все, что возможно. Я не оставлю тебя медленно тонуть вершок за вершком!»

      Он натянул арбалет и всадил в голову лошади стрелу.

      Совершив это полное сурового милосердия дело, Дик, опечаленный, двинулся дальше. Он пристально смотрел по сторонам, надеясь найти хоть след того мальчика, которого направил на эту дорогу.

      «Нужно было рассказать ему все гораздо подробнее, – думал он. – Боюсь, он погибнет в болоте».

      Вдруг кто-то окликнул его по имени, и, глянув через плечо, Дик увидел лицо мальчика, смотревшего на него из камышей.

      – Ты здесь! – воскликнул Дик, останавливая лошадь. – Ты так забился в камыши, что я чуть не проехал мимо. Я видел твою лошадь: ее затянуло в трясину, и я избавил ее от мучений. Клянусь небом, если бы ты был добрее, ты сам бы ее пристрелил. Ну, вылезай. Тут тебя никто не обидит.

      – Добрый