Путь домой. Четыре близнеца. Наталья Щёголева

цветов в руках. А у подножия лестницы с двух её сторон пристроились волынщики. Весь двор был заполнен празднично разодетыми служителями дворца и крестьянами из ближайших деревень. Френсис в обществе Рая и Анри оставался пока на вершине крыльца.

      И вот, в дальнем конце центральной аллеи показался эскорт герцога Бетенгтона. Как и ожидал Фил, шествие возглавляли его товарищи, три праиэра: Ламороу посередине, Рон и Пит по правую и левую руку от него. Все трое одеты, как и он, в чёрное платье, лишь отдалённо напоминающее своим покроем форму гвардейцев герцога. Каждый из праиэров вложил в облагораживание своей одежды немало фантазии и денег, и тем не менее, все праиэры сохранили в одежде нечто общее. А вот сказать то же самое об их лицах было нельзя.

      Даже широкополая шляпа не могла скрыть факт отсутствие на голове Рона каких-либо волос, впрочем, нет, всё-таки были реденькие брови. Его массивная челюсть покоилась на высоком воротнике, а прищуренные глаза сверкали злобным огнём.

      Идеально правильные черты молодого лица Пита были совершенно неподвижны, словно то была фарфоровая маска. Густые брови чуть сдвинуты, и глаза почти закрыты. Фил точно знал, что Пит здесь впервые, но ведёт себя так, словно всё это ему совершенно не интересно.

      И конечно же Ламороу. Если Пита люди назовут блондином, но вот Ламороу был ярко выраженным альбиносом: совершенно белые волосы, брови, усы и бородка, дополнялись столь же бледной кожей и глазами с холодящим душу красным оттенком. И это жуткое лицо в отличие от лица Пита, было очень живым, на нём играла такая широкая палитра чувств, от торжества до злости, что сразу становилось ясно – его обладатель имеет взбалмошный, взрывной характер.

      Видать, Френсис и Анри тоже поразились такой контрастной внешности праиэров, и юноши дружно оглянулись на Фила, который являлся ещё одним, по-своему уникальным экземпляром. Что ж, Фил отнёсся к их любопытству с великодушным безразличием.

      А тем временем вслед за праиэрами к крыльцу подошла колонна из десяти гвардейцев. Они нагло направили своих коней прямо на собравшихся здесь зевак, заставили людей шарахнулись прочь, и в итоге выстроились полукругом, создав живое оцепление. Убедившись, что этот манёвр выполнен безукоризненно, праиэры спешились. И так встретили карету герцога.

      Кучер мастерски остановил коней так, что дверца крытой позолоченной кареты оказалась точно перед красной ковровой дорожкой. Помочь герцогу выйти взялся сам Ламороу, первый праиэр гвардии. Генрих Рай не стал дожидаться приглашения. Неожиданно для многих, он вдруг сорвался с места, легко сбежал по ступеням крыльца и в итоге оказался первым из встречающих, чьё лицо увидел герцог.

      – Добро пожаловать домой, Ваша Светлость! – звонко воскликнул он и склонился в глубоком почтительном поклоне.

      – Домой! – повторил герцог. Он легко выскользнул из кареты и уже стоял возле Рая, – Генрих, старый друг, как я рад видеть тебя! – ещё мгновение, и герцог радушно протянул Раю руку ладонью вниз. Тот благодарно пожал её, после