Пуговица. Утренний уборщик. Шестая дверь (сборник). Ирэн Роздобудько

сказала Саша, – а мы – их кормушка…

      Я, сынок главного инженера прославленного завода, возмутился – как она может так говорить?

      – Конечно… бывают перегибы, но в общем… – промямлил я, – нужно быть патриотом страны, в которой живешь…

      – Все патриоты сейчас – сидят, – отрезала она.

      – Как это – «сидят»? – не понял я. – Сидят – преступники.

      – Ага, преступники! – язвительно сказала она. – Бродский, Стус, Солженицын… Все – преступники!

      – Ну, положим, Бродский сел за тунеядство, – не сдавался я, хотя чувствовал, что не так все просто. Об остальных я вообще ничего не мог сказать.

      – Ага, – еще ехиднее повторила она, – поэт должен вкалывать!

      – А разве нет?..

      Тут она прикусила язычок. Ее щеки пылали. Потом, вернувшись домой и проанализировав этот разговор, я решил, что девочка наслушалась лишнего от родителей. И испугался. Жизнь казалась мне прекрасной, и я не хотел, чтобы в нее вошли смута, беспорядок, неразбериха. Все хорошее, талантливое, думал я, должно преодолевать препятствия. Иначе не интересно! А она твердила, как попугай: «Свобода не может быть дозированной!» И я не понимал, что она имеет в виду. Да и понимала ли это она сама своим полудетским умишком? Вряд ли. Скорее всего, повторяла слова взрослых… Предателей родины и штрейкбрехеров! Наши встречи прекратились.

      А потом я вспоминал Сашу все чаще. И начинал понимать, О ЧЕМ она говорила, и чувствовал себя законченным негодяем и идиотом. Удивительно, но именно эту девушку я вспомнил, когда смотрел «Безумие», снятое Елизаветой Тенецкой…

      Вспомнил и сейчас. Возможно, потому, что меня охватило чувство, слегка похожее на то, что было тогда, только в этот раз более сильное и острое: я НЕ ВИДЕЛ мою новую знакомую. Мне было все равно, какая она: фигура, цвет глаз, ноги, руки, волосы, в конце концов – возраст. Важным было одно: она есть.

      Мой сосед по комнате уверял, что «Тенецкая – супер». Но даже если бы это было и не так – мне было все равно. Она существовала, как небо, в котором я побрел, спотыкаясь и падая, ничего не замечая ни под, ни над собой…

4

      Потом мы часто виделись то в столовой, то в кинозале, то у бассейна. Она приветливо кивала мне и проходила мимо. Словом, дней пять из моего сценария можно спокойно выбросить. Я искал случая. И вот увидел ее имя в списке инструктора, который набирал группу для похода в горы. Я сбегал за деньгами – двухдневный маршрут стоил что-то около пятнадцати целковых.

      – Опоздали, – безапелляционно сказал мне мужичок в мятых спортивных штанах, – группа уже укомплектована.

      – Ну какая вам разница, вы что, не можете записать еще одного человека?!

      – По инструкции положено двенадцать! – отрезал тот. – Пойдете в следующий раз. Долго думали!

      – Что за дурацкая инструкция? – не унимался я. – Вам что, не хочется заработать?

      – Ха!