Квадрат тамплиеров. Питер Аспе

взволнован, и казалось, это развлекало ее.

      – Ты должен был сказать мне, что мы ожидаем кого-то, парень, – сказала она укоризненно.

      – Mais cherie[11]. Вот же, я сказал.

      Тот факт, что его жена была почти голой перед Ван-Ином, казалось, не беспокоил его совершенно. Хуже того: это выглядело так, словно все было подстроено – вся эта нехорошая сцена.

      – Может быть, мы могли бы сесть за стол, комиссар, – предложил хозяин дома наконец после нескольких неловких секунд.

      – Как пожелаете. – Ван-Ин попробовал смотреть в другую сторону.

      – Кофе?

      Анна-Мари развернулась и пошла обратно к шезлонгу, нарочито покачивая бедрами.

      – Или комиссар предпочитает бокал шампанского?

      Она вышла из поля зрения Ван-Ина, и он вздохнул с облегчением.

      – Почему бы и нет, – сказал он с благодарностью. Пот лился по его спине, и это было не только из-за солнца.

      – Ты тоже, ma chere? – пролепетал Дегроф.

      Его жена развернула шезлонг, теперь она смотрела на них. Индиец обернул бутылку полотенцем и наполнил три бокала, сначала Анне-Мари, потом Ван-Ину и Дегрофу.

      – Sante, commissaire[12], – поднял Дегроф бокал и немного отпил.

      – Ваше здоровье, – последовал Ван-Ин примеру, но шампанское не утоляло жажду.

      – Уверена, комиссар, вы здесь не для того, чтобы сказать – дело решено, – плаксиво протянула Анна-Мари. – Может, это один из тех случаев, которые решаются сами собой? Буквально.

      Ван-Ин улыбнулся из вежливости, но чувство обиды уже терзало его. Они явно издевались, и это сводило его с ума.

      – Ну-ну, дорогая, пусть комиссар делает свою работу, – произнес Дегроф примирительно.

      Она фыркнула и повернулась в другую сторону. Ван-Ин пересел, заняв место Анны-Мари.

      – У моей жены бездна чувства юмора, она очень смешливая, – проговорил ювелир нарочно низким сдавленным голосом, рухнул в кресло и вытянул ноги под столом. Он не притрагивался к шампанскому более, Ван-Ин поддерживал этикет и отставил недопитый бокал.

      – Ну, о деле, комиссар, – словно спохватился Дегроф, как только Ван-Ин с сожалением поставил бокал на стол. – Засыпьте меня вопросами. Я весь внимание.

      Ван-Ин откашлялся и вынул записную книжку. Он еще не решил, как подойдет к опросу Дегрофа, и не был уверен, будет ли каждое слово передаваться через Дегрофа Де-Ки.

      – Я считаю, что мы имеем дело с чрезвычайным и причудливым преступлением, – сказал он, начиная издалека. – Если бы преступник или преступники взяли драгоценности, мотив был бы очевиден. Они также должны были бы избавиться от своих следов, тонкий момент, имея в виду, что вещи были эксклюзивными и, как следствие, трудно было бы продать их скопом. Только горстка скупщиков пошла бы на это.

      – Кому вы говорите! – кивнул Дегроф.

      – Я полагаю, многое оценивается в миллионы.

      Бухгалтер Дегрофа проводил общую инвентаризацию накануне.

      – Между двадцатью

11

Но, дорогая (фр.).

12

Ваше здоровье, комиссар (фр.).