Мания встречи (сборник). Вера Чайковская

не хуже, чем у Мамедыча. Или это было какое-то звериное чутье на возможную «поживу»?

      – Хочешь, познакомлю с Алябьевой? Она – моя приятельница. Ну, не совсем приятельница – клиентка.

      – Хочу!

      Опять его поманили «волшебным» именем, и снова он не выдержал искушения.

      Через какой-то боковой проход перестроенного института они пробрались в комнату для артистов. За дверью было тихо. Видимо, кроме Тани, все ушли. А может, и Таня ушла? Сердце Тураева заныло. Не уходи! Не уходи!

      – Таня, это я!

      Бывшая тураевская однокурсница чуть приоткрыла дверь. Потом нахально в нее пролезла. Тураев остался стоять возле двери, не решаясь последовать за расторопной знакомой. Его ведь не звали и не ждали. Через минуту та выкатилась.

      – Как, ты здесь? А почему не пошел за мной? Я думала – сбежал! Скажи ей что-нибудь!

      И она обеими руками, приложив изрядное усилие и выказав неженскую хватку, втолкнула его в полуоткрытую дверь. Получилось, что он не вошел, а влетел в комнату, размахивая руками и огрызаясь.

      – Вы кто?

      Таня Алябьева повернулась к нему на вертящемся кресле, отвернувшись от зеркала. И снова он не знал, как ответить. Глядя на застывшее лицо Тани с выщипанными бровями и жгуче-черными волосами, торчащими, как зверообразный парик шармарки, он решил промолчать. В считанные, случайные минуты встречи лучше не произносить лишних слов, не извиняться, не оправдываться, не объяснять, что это не тот музей, где Пушкин, а совсем другой…

      – Я вас знаю?

      Таня недоуменно стала в него вглядываться.

      – Нет, нет, не знаете. Я просто… Вообще-то мне не понравилось, но были моменты…

      Тураев запутался и замолчал.

      Таня вскочила и резво к нему подбежала.

      – Так это я вас заприметила в зале? Вы ведь сидели с краю? Как он… У меня был друг – он тоже всегда садился с краю. Вот я и смотрю, кто там сидит. И вообще вы на него похожи. Вы не еврей? Отчего вы не в Штатах, не в Израиле? Странно, что не уехали! Вы старше, оттого и не уехали! Лет на сто старше. Значит, вам не понравилось? А мне не нравится ваш прикид. Где вы его выкопали? У вас вид дирижера, а вы, как… свинопас. Вот уж он был франтом, всегда отутюжен – настоящий музыкант, артист! Не знаю, как сейчас, но тогда он себе такого… Маша!

      Таня закричала каким-то хриплым, вовсе не певческим голосом.

      Растерянная нескладная девица явилась на крик.

      – Шурин фрак у тебя?

      Девица что-то невнятно проговорила, оправдываясь.

      – Потом почистишь, потом! Неси скорее сюда!

      Через минуту фрак был доставлен. Девица несла его на вешалке, бережно, как ребенка. Не этот ли фрак был на аккордеонисте? Но Тураев не успел додумать. Его оглушил Танин голос.

      – Снимите эту гадость!

      Она ткнула пальцем в его новенькую черную футболку с зеленой вставкой и заклепками на плечах.

      – Маша, манишка осталась?

      Девица что-то плаксиво пробормотала. Тураев не шевелился,