Немой свидетель. Агата Кристи

в Лондон, иметь там свою лабораторию, полную всяких пробирок, морских свинок, и не тратить время на младенцев, болеющих свинкой, и на престарелых дам, страдающих несварением желудка.

      – Твоя тетушка, если будет хорошо следить за собой, – сказал Доналдсон, – может прожить еще долго-долго.

      – Да, это верно, – уныло согласилась Тереза.

      Тем временем в большой спальне с двуспальной кроватью и старинной дубовой мебелью доктор Таниос говорил жене:

      – По-моему, я неплохо подготовил почву. Теперь твоя очередь, милая.

      Он наливал воду из старомодного медного бачка в фарфоровую раковину, расписанную розами.

      Белла Таниос, сидя перед туалетным столиком, удивлялась, глядя на себя в зеркало, тому, что волосы ее, несмотря на такую же прическу, как у Терезы, выглядят совсем иначе.

      – Мне до смерти не хочется просить деньги у тетушки Эмили, – не сразу ответила она.

      – Ты же просишь не для себя, Белла, а для детей. Что поделаешь, если наши торговые операции оказались неудачными.

      Стоя к ней спиной, он не мог видеть, как она украдкой косо на него взглянула.

      – Нет-нет, я не смогу… – мягко настаивала она. – С тетей Эмили не так-то просто договориться. Она умеет быть щедрой, но не любит, когда у нее клянчат.

      Таниос подошел к ней, вытирая на ходу руки.

      – С чего это вдруг ты заупрямилась, Белла? В конце концов, зачем мы приехали сюда?

      – Я не думала… что мы едем просить деньги… – пробормотала она.

      – Но ведь ты согласна, что если мы хотим дать детям хорошее образование, то у нас нет другого выхода, как обратиться за помощью к твоей тетушке.

      Белла Таниос промолчала, только беспокойно заерзала на своем пуфе.

      На ее лице появилось мягкое упрямое выражение, хорошо знакомое многим умным мужьям глупых жен.

      – Возможно, тетя Эмили сама предложит… – начала она.

      – Вполне вероятно, но пока она не проявила ни малейшего желания это сделать.

      – Если бы мы смогли привезти с собой детей, – продолжала Белла, – тетя Эмили непременно полюбила бы Мэри. Не говоря уж об Эдварде. Он такой умница!

      – Твоя тетя не кажется мне большой любительницей детей, – сухо заметил Таниос. – Может, даже лучше, что их здесь нет.

      – Ну что ты, Якоб…

      – Да-да, моя дорогая. Я понимаю твои чувства. Но эти сухие, как воблы, старые девы мыслят совсем иначе. Неужели ради Мэри и Эдварда мы не сделаем все, что в наших силах? Тем более что мисс Аранделл совсем нетрудно чуть-чуть нам помочь.

      Миссис Таниос обернулась. Щеки у нее горели.

      – О Якоб, пожалуйста, давай отложим до следующего раза. Я уверена, что сейчас было бы неразумно приставать к ней с просьбами. Во всяком случае, мне не хотелось бы этого делать.

      Таниос прильнул к ней, обняв за плечи. По телу ее пробежала дрожь, и она замерла, словно окаменев.

      – И все же, Белла, – мягко уговаривал он, – ты обязана выполнить мою просьбу… В конечном счете ты всегда поступаешь так, как я прошу. Я уверен, что