Феникс Его Высочества. Елена Соловьева

даже их, наших питомцев.

      Волокуши подпрыгнули на кочке. Меня подбросило: вой, похожий на стон, сорвался с потрескавшихся губ.

      – Брось ты ее, – посоветовал ворчливый, похожий на скрежет металла, голос. – Кому она теперь нужна?..

      – Ничего, не таких выхаживал, – возразил могучий, почти медвежий бас.

      – А потом что? Императору дармоеды не нужны, а в колонии ребенку одному не выжить. Есть еще работные дома, но лучше сразу добить. Гуманнее выйдет.

      – К себе заберу: дам шанс. Какой могу…

      – Так девка же?..

      – А я своим в штаны не заглядываю. Пусть попробует. Смотри: крепенькая, вроде. Жилистая.

      – Это верно. А раз в такой резне выжила, знать, еще и фартовая.

      Волокуши снова споткнулись о преграду: резкая боль и судорога. И темнота…

      Щедрое забвение накрыло меня душным пологом. Спрятало от ужаса и страданий. Пожалело. Оставило в памяти только яркую вспышку прошлой жизни.

      Глава 1

      Бобер подкрался к моей лежанке, как мышь к пайке – бесшумно и боязливо. Согнул ногу в колене. Прицелился.

      – Подъем, Фартовая! – взревел он и попытался пнуть меня в пятую точку.

      Ага, щаз! Я эти его штучки давно выучила. Поворот, выпад – и его пятка в моих руках. Вцепилась большим и указательным пальцем в ахиллесово сухожилие. Потянула – слабенько так, больше обозначая.

      Бобер взвыл и по инерции пролетел вперед. Впечатался головой в перекрытие. Его приплюснутую макушку припорошило бетонной крошкой.

      – И охота вам в такую рань, – протянул со своей лежанки Дылда.

      – Когда-нить я ее уем, – пообещал Бобер, потирая одновременно макушку и пятку.

      – Ты уж так лет десять грозишься, – хохотнул Дылда.

      Одним прыжком соскочил с койки и потянулся. Нисколько не стесняясь, громко испортил воздух.

      Мы с Бобром одновременно зажали носы.

      – Фи, какие неженки, – упрекнул нас Дылда и повторил газовую атаку.

      Спасть расхотелось. Совсем. Схватила в охапку одежду и поскакала к помывочной.

      Но Чистюля занял ее первым. Мурлыкая себе под нос незатейливый мотивчик, он шумно отфыркивался от ледяной воды.

      – Здорово, Фартовая, – поприветствовал он меня. – Что, Бобру все неймется?

      – Ага, – кивнула я.

      Схватила зубную щетку, прислонилась к стеночке.

      – Ты не могла бы подождать за дверью? – полуприказным тоном поинтересовался Чистюля.

      – Да ладно те, – попробовала возразить.

      Демонстративно отвернулась и продолжила чистить зубы.

      Прием как всегда сработал: Чистюля по-быстрому свинтил и захлопнул за собой дверь. Подумать только: самый крепкий из нашей команды и самый нежный. То ему вода, понимаешь, протухла, то крыса на костре подгорела. А то и синяк неравномерно по глазу растекся. Не мужик, а деваха на выданье.

      Прыснула над собственными мыслями. Нагнулась над единственной раковиной. Из бачка еле-еле бежал тоненький ручеек ржавой жижи. Но я-то не привереда. Пить такое нельзя, а вот умыться и рот прополоскать – запросто.

      Дверь