Последняя книжная лавка в Лондоне. Маделин Мартин

свои тяжелые чемоданы из одной руки в другую. Грейс направилась в сторону Бриттон-стрит. Слава богу, маршрут, который миссис Уэзерфорд прислала ей в своем последнем письме, был подробным и простым для следования.

      Однако, в ее письме отсутствовали упоминания о признаках войны.

      Появилось больше рекламных плакатов – некоторые из них призывали мужчин внести свой вклад, другие подталкивали людей игнорировать Гитлера с его угрозами и по-прежнему бронировать свои летние отпуска. Сразу через дорогу множество мешков с песком обрамляло дверь с черно-белой вывеской, указывавшей, что это общественное бомбоубежище.

      В соответствии с указаниями миссис Уэзерфорд они добрались до Бриттон-стрит за две минуты и оказались перед кирпичным жилым домом с зелёной входной дверью, к которой был прикреплен отполированный до блеска медный дверной молоток, а на окне стоял ящик для цветов с фиолетовыми и белыми петуньями. Судя по тому, что написала миссис Уэзерфорд, это несомненно был её дом.

      И их новый дом.

      Вив, кудри которой подпрыгивали с каждым ее шагом, радостно взбежала по ступенькам и постучала в дверь. Грейс присоединилась к ней наверху, подталкиваемая волнующим ее ожиданием. Всё-таки это была самая близкая подруга ее мамы, в годы юности Грейс несколько раз навещавшая их в Дрейтоне.

      Дружба миссис Уэзерфорд и мамы Грейс началась еще в ту пору, когда они обе жили в Дрейтоне. И даже после переезда первой они продолжали дружить на протяжении всей Первой мировой войны, которая унесла жизни их мужей, и во время продолжительной болезни, которая в конечном итоге забрала мать Грейс.

      Дверь открылась, и на пороге появилась миссис Уэзерфорд, которая выглядела старше, чем помнила Грейс. Она всегда была миловидной пышечкой с румяными щёчками-яблочками и сияющими голубыми глазами. Только теперь она носила круглые очки, и в ее темных волосах пробивались пряди сверкающего серебра. Когда её взгляд остановился на Грейс, она тихо ахнула и поднесла пальцы ко рту:

      – Грейс, ты вылитая копия своей мамы. Беатрис со своими серыми глазами всегда была такой же красавицей.

      Пожилая женщина распахнула дверь шире, открыв взору девушек свое белое хлопковое платье с узором из голубых цветов и такого же цвета пуговицами. Позади нее виднелась небольшая прибранная прихожая, почти полностью занятая лестницей, ведущей на второй этаж.

      – Пожалуйста, проходите.

      Грейс пробормотала слова благодарности за комплемент, не показывая, насколько сильно эта похвала затронула часть ее души, которая все еще оплакивала ее мать.

      Она втащила чемодан через порог в дом, в теплом воздухе которого витал аромат мяса с овощами. У Грейс слюнки потекли.

      Грейс не ела нормальной домашней еды с тех пор, как умерла мама. По крайней мере вкусной. Ее тетка была не очень хорошей кухаркой, а сама Грейс слишком много времени проводила за прилавком в магазине своего дяди, чтобы приготовить что-нибудь приличное.

      Кремового