Волчье лето. Ханс Русенфельдт

и Гордон, и, видимо, все полицейские – животные-вредители.

      – А мышей? Их сложнее увидеть?

      – Ловушки. У меня на участке нет яда, у меня – собаки.

      – Слушайте, да вы настоящий друг зверей, – вставила Ханна.

      – Знаете, почему мы спрашиваем?

      – Наверное, нашли где-то отравленных зверей, – сказал Хельгрен, и на его лице одновременно отразились усталость и бешенство.

      – На вашей земле, – сказала Ханна. Не совсем правда, но был маленький шанс, что, разозлившись, что они там побывали, он автоматически ее поправит и выдаст свою осведомленность об отравлении волков прямо за его владениями.

      – У меня много земли и нет ограждений, – спокойно ответил Хельгрен, пожав плечами.

      – Можно нам здесь все осмотреть? Внутри домов?

      – Нет.

      Ханна посмотрела на Гордона, который едва заметно покачал головой. Они могут принять решение об обыске, если преступление предусматривает наказание в виде тюремного заключения и если у них есть повод полагать, что в строениях есть что-то имеющее решающее значение для расследования. Первому критерию ситуация соответствует, но даже если бы они нашли целый прицеп крысиного яда, они бы никогда на сто процентов не смогли связать это с отравленным мясом.

      – Что-то еще?

      Гордон огляделся, будто над чем-то размышляет и принимает решение.

      – Нет, сейчас все, но мы, возможно, будем заглядывать то и дело.

      – Зачем?

      – Почему бы и нет?

      – Меня в чем-то подозревают?

      – Нет, сейчас нет, но, как я уже сказал, будем заглядывать.

      Они двинулись назад, Ханне показалось, что она чувствует на спине злобный взгляд Хельгрена. Подходя к машине, они услышали звук двигателя, и через мгновение на участок заехала и припарковалась другая машина. Хорошо одетый мужчина двадцати пяти лет вышел из нее и уверенным шагом, демонстрирующим, что приехал он сюда не впервые, направился к дому. Он без особого интереса взглянул на Ханну с Гордоном и чуть кивнул им.

      – Кто это? – поинтересовалась Ханна, обернулась и увидела, как молодой мужчина подходит к Хельгрену, пожимает ему руку и они оба заходят в дом.

      – Не знаю, не узнал его.

      Гордон двинулся дальше к своей машине. Поколебавшись, Ханна достала мобильный и, в последний раз взглянув на дом, подошла ближе, чтобы четко зафиксировать номер «Тойоты Ярис» бордового цвета, на которой приехал молодой мужчина.

      Девочке на площадке было на вид лет восемь.

      Положив руки на плечи четырехлетнему брату, она вела его на новую игру и одновременно рассказывала о том, как будет весело. Катя с улыбкой изучала, как маленькая девочка ведет игру по своим правилам, и ела клубнику из стоявшей рядом с ней на парковой скамье коробки. Катя любила клубнику. Она впервые ее попробовала в возрасте этой девочки. В том месте, который она до того момента считала домом, у них клубники никогда не водилось, и вообще, насколько она помнила, в принципе