Бесстыжая для нахала. Crazyoptimistka

ради его красивой мордашки, конкретно приуныли. Начальники отделов и вовсе выходили из зала совещаний с приспущенными галстуками и лицами, будто похоронили свои выходные на ближайшие пять лет. Последующая давка в переполненном метро радости не добавила. Ноги беспощадно ныли, голова раскалывалась. А в сумке, будто гантелей килограмм на пятнадцать, валялся заполненный блокнот. Непонятно каким макаром, но шеф умудрялся диктовать свои принципы работы аккурат между раздачей пиздюлин. И к завтрашнему дню мне желательно было бы все запомнить.

      – Твою ж налево! Какого хрена… – От души выстроила такой красивый матюг, что аж сама обомлела от его витиеватости. Учительница русского счастливо бы всплакнула от того, что ее уроки не пропали даром. А затем злостно пнула металлическую дверь.

      – Кто там дебоширит? – мигом проснулась наша консьержка и послышались ее шоркающие шаги в мою сторону. – А, это ты дочка.

      – Добрый вечер, баб Нюр, а что снова с лифтом?

      – Ну, так сломан он.

      – Логично, – вздыхаю, – раз я здесь, а не в нем.

      – Так ты спасибо своему обормоту скажи. – Бабуля протирает очки краем халатика и вновь возвращает их на переносицу. – Застрял, чуть двери мне не выломал. Пришлось вызывать рабочих.

      – А чего ломал-то? – еще более печально звучит мой голос. Понимаю, что Баранкин здесь не в счет. И главным обормотом выступал никто иной, как Дамир.

      – Ну так у него эта… как его… кастрафобия. Нет, куластрофобия. – Баба Нюра хлопает по карманам халата и достает бумажку. – Вот, кстати, это вам. Приходила девица тут недавно, но я ее не пустила. Ты уж прости меня дочка, что лезу не в свое дело. Я понимаю, что молодежь нынче пошла другая и понапридумывали всякие "свободные" отношения. Но ты бы за мужика крепче держалась. Не плохой он, хоть и похож на разукрашку моей внучки.

      Сил на переубеждения в обратном не оставалось. Я, молча забрала бумажку и начала покорение своего личного Олимпа. Где-то на десятом этаже стали отчетливо слышны крики и громкий лай. То, что это исходит из моей квартиры, сомнений не оставалось. Перепрыгивая через две, а то и три ступеньки, несусь на шум. И что я вижу? В прихожей все разгромлено, а на полу виднеются капли чего-то бардового. Капец, только не говорите мне, что это кровь…

      – Жеванный крот! – Громыхает голос Дамира откуда-то с кухни. – Отдай эту дрянь сюда!

      Переступаю развороченную мебель и шагаю на шум. Мне понадобилась минута, чтобы разобраться в происходящем. Дамир стоял на четвереньках перед кухонным столом, где спрятался пес. Одна рука парня была кое-как перевязана кухонным полотенцем, другую он отважно тянул к рычащему Баранкину. Последний кстати, издавал такие звуки очень редко и, обычно, был миролюбивой скотиной.

      – И что здесь происходит? – вкрадчиво уточняю у героев этого марлезонского балета.

      Дамир от неожиданности бьется головой об стол и выдает порцию загадочных выражений.

      –Помнится, я всего лишь просила выгулять собаку. – При виде меня пес счастливо замахал хвостом, но позицию не сдал. Перевел взгляд на Дамира и снова