Птица высокого полета. Анна Карлссон

надежный дом на свете. Конфеты – «Мишка» и «Красная шапочка» – и тогда были с такими же картинками на оберточной бумаге.

      Слезы сами накатились и полились из глаз Людмилы горячими ручьями. Она понимала, что это неудобно, что пришла совсем не для того, чтобы реветь белугой на глазах у постороннего человека, а чтобы повысить собственную самооценку. Но никто не стал ее останавливать, утешать или, нервно постукивая карандашом о край стола, призывать прекратить истерику и начать разговор. Все произошло совершенно иначе. Малознакомая женщина подошла и крепко обняла рыдающую Людмилу. Она так и стояла, спокойно гладя ее по спине, давая возможность плакать столько, сколько потребует душа. А душу эту, как назло, словно бы прорвало. Слезы лились и лились, и конца не было этому слезопаду.

      Через полчаса активных рыданий слезы закончились. Первая мысль, которая пришла Людмиле в голову, что она своими дурацкими слезами замочила блузку бедной женщине.

      Агния ничего не сказала, хотя все плечо ее блузки было насквозь пропитано слезами.

      – Так каждый будет приходить, рыдать и портить человеку вещи, а потом просить помощи… Стыдно-то как… Простите, я даже не знаю, что на меня нашло, – пролепетала Людмила.

      – Ничего страшного, все хорошо, – приветливо сказала Агния и отправилась заваривать чай.

      Из-за чего вдруг Людмила так расплакалась, она и сама не могла понять. Почему все стало напоминать ей родительский дом, ведь и комната была другой, и Агния совершенно не похожа на маму. Психолог была довольно высокой, с каштановыми коротко остриженными волосами, и от этого выглядела молодо, чуть старше самой Людмилы. Была в ней какая-то уверенность, исходившая от спокойного взгляда, неторопливых жестов и искренней доброжелательной улыбки. Хотелось рассказать ей все.

      – Что ты вспомнила? – спокойно спросила Агния.

      – Детство, старый дом, где я жила с родителями, когда была маленькая, и маму.

      – Расскажи мне про свое детство. Что ты помнишь самое хорошее и приятное? – Агния попросила так просто, как могут делать только самые близкие люди.

      Людмила вспоминала смешные и грустные случаи. Рассказывала так долго, что замолчала лишь от того, что не было сил открывать рот. Чувствовала одновременно усталость и невообразимую легкость. Проговорив, как оказалось, почти три часа, она уходила не из кабинета психолога, а от близкой подруги, именно такое место заняла Агния в ее сердце. Женщины обнялись на прощание, и Агния предупредила, что все последующие сеансы будут длиться примерно час, записываться нужно заранее, так как клиентов у нее очень много. Людмила записалась на несколько сеансов вперед и, окрыленная, отправилась домой.

      ***

      Она ехала в автобусе и, уставившись в окно, пыталась проанализировать все, что произошло с ней на сеансе.

      «Почему я плакала, почему мне сейчас так легко? Я пошла для того, чтобы рассказать, что Леонид меня бросил. Но о нем даже не вспомнила, а про детство рассказала все. Может быть, причина кроется где-то там, где мы пили чай в чашках