Канадские истории. Лариса Сегида

сказал он ей:

      “Совесть – дар божий, данный не каждому.

      С нею рождаются. Не все.

      С её задатками появляются на свет. Некоторые.

      С ее семенем делают первый вздох. Немногие.

      Она мешает жить, как все. Она препятствует в гонке за массовыми ценностями. Она ставит подножки на лёгких дорогах. Она заставляет рыдать за боль растений, по которым ступаем.

      Её можно выкорчевать, как дерево, мешающее при строительстве дороги, отрезать, как плаценту, сгноить в плесени дурных мыслей, иссушить, как ненужное озеро, повернуть вспять, как изнасилованную реку, но она останется с теми, кому дана, до их последнего вздоха.

      Она либо есть, либо её нет и не будет.

      Тем, кто наделён совестью, трудно, потому как она ведома этикой, а не экономикой. Императивами нравственными, а не финансовыми. Сердцем, а не разумом. Совесть – внутренний голос. Весть о самом себе и о другом. Она вещает то, что не хочется слышать. Она не лжёт, не льстит, не уговаривает, не просит, не намекает. Нет. Она рубит с плеча правду-матку и вонзает её в самое сердце. От того оно всегда болит у наделённых совестью.

      За боль растений, по которым ступаем.

      За боль животных, которых пожираем.

      За боль людей, которых убиваем.

      За боль культур, которые теряем.

      За боль планеты, которую уничтожаем.

      Совесть – душа слышащая, видящая, чувствующая. Молчаливая, творящая, делающая добро другому прямо или опосредованно. Следующая за истиной, предписанной небом, землёй, водой и огнём. Совесть – дыхание истины. Те, кому она дана, знают об этом. С нею больнее, тяжелее, неудобнее среди меняющихся людских законов, норм, правил, привычек, мод, ценностей. Она дана тем немногим, чтобы ещё остались живы растения, по которым ступаем, животные, которых пожираем, люди, которых убиваем, культуры, которые теряем, планета, которую уничтожаем.”

      Она заплакала и пошла дальше.

      ***

      Беседа с господином Путиным

      Я вижу его каждый день. Он передвигается в инвалидной коляске и навещает библиотеку, чтобы проверить новости и электронную почту на компьютере. Он приветствует меня обычным “Привет! Как дела!” с широкой улыбкой и в то же время с затруднительной мимикой по причине его церебрального паралича. Я пытаюсь сделать его день солнечнее своей улыбкой и парой дружелюбных, легких фраз обо всем и ни о чем. Он знает, что я русская канадка по языку и стране рождения, и шутит, что мне следует быть переводчиком в его беседах с господином Путиным. С легкой печалью в голосе он отмечает, что современный мир – в чрезвычайной опасности, потому что люди не хотят знать, что происходит вокруг. Трудно сказать, шутит ли он, говоря, что только господин Путин может спасти планету. Он ищет реакцию в моих глазах, но будучи аполитичной я лишь признаюсь, что не уверена в реализуемости его надежды.  Он смеется и отъезжает от моего стола, подчеркнув, что у него и сегодня есть важные