Месть в домино. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 27. Павел Амнуэль

он сегодня поет премьеру, и все билеты давно проданы.

      – Вы меломан, господин майор?

      – Терпеть не могу оперу! – с чувством воскликнул Фридхолм, и это была истинная правда.

      – Значит, вы не поинтересовались, кто на премьере будет петь Ричарда вместо убитого Хоглунда?

      – Нет, – буркнул Фридхолм. Его это нисколько не занимало. Найдут кого-нибудь. Лишь бы нового тенора не пришили таким же образом прямо на премьере.

      – Нет, – повторил комиссар, и Фридхолм так и увидел, как тот пожал плечами и воздел очи горе. – Вместо Хоглунда будет петь Сергей Ларин.

      Ларин. Пусть хоть Иванов.

      – Послушайте, Фридхолм, – раздраженно сказал комиссар, – не любите вы оперу, это я понимаю, но ведь не можете вы настолько не интересоваться искусством, что даже не знаете, что Ларин сегодня – один из лучших теноров мира, и у него совершенно случайно оказались свободны три вечера! Вы понимаете, что сегодня в театре будет столько народу, сколько не было, возможно, никогда? И если что-нибудь…

      – Вы думаете, что это… может повториться?

      – Я думаю, что должна быть обеспечена полная безопасность всех солистов, – сказал комиссар.

      – Но я…

      – Вам я не предлагаю заниматься еще и этой проблемой, – смягчил тон Ресмарк. – Занимайтесь расследованием. Собственно, я позвонил вот почему… – он помолчал, будто думал, нужно ли сообщать Фридхолму информацию, которая на самом деле, может, вовсе его и не касалась. – Вы читали утреннюю прессу?

      – Нет, господин комиссар, у меня нет для этого времени.

      – Мне уже звонили из всех газет Стокгольма, с телевидения тоже, и нужно что-то им ответить.

      – Не понимаю… – начал Фридхолм.

      – В Бостоне тоже был прогон в опере, ставили «Густава III», это, как я понял, или то же самое, что «Бал-маскарад», или какой-то из вариантов, неважно… Короче, там в финале при совершенно аналогичных обстоятельствах был убит тенор. Ножом в спину.

      – Черт! – сказал Фридхолм, потому что другие слова он просто забыл.

      – Таких совпадений не бывает, согласен, – сказал на другом конце провода комиссар, будто Фридхолм уже успел высказать ему свое мнение. – Кстати, из Бостона мне тоже звонили. Не из полиции, однако, а какой-то физик… во всяком случае, он так сказал… и фамилия почему-то русская. Я не расслышал, попросил повторить, но он, видимо, не понял. Говорил, что у него есть соображения по поводу обоих убийств. Странно, да? Разговор на этом месте прервался, так что… Возможно, это кто-то из тамошних экспертов, вы потом узнайте. Я имею в виду, когда позвонят из полиции. Впрочем, можете сами с ними связаться. Если из Бостона будут звонить, переведу разговор на вас.

      После чего, даже не попрощавшись, комиссар положил трубку, оставив майора размышлять над странностями земного существования.

      Фридхолм привык действовать даже в тех случаях, когда, казалось бы, никаких следственных