Утерянная блажь. Начало. Stasia S.

лишь пара десятков.

      Я бываю резка,

      И бываю наивна,

      Понять меня не стоит и пытаться,

      Понять меня никто, увы, не сможет…,

      Быть может, никогда.

      А, может, словно книга я откроюсь.

      Быть может, даже я сама,

      Понять смогу себя едва ли.

      Порой я поступаю импульсивно,

      Порой наоборот я поступаю…

      Хочу кричать – сама молчу,

      Хочу заткнуться, но кричу!

      Хочу, чтобы меня никто не трогал,

      Хочу сама решать, как жить.

      И, если к краху жизнь я приведу свою,

      То это лишь всего мой выбор.

      Всего лишь завтра,

      Всего лишь моя жизнь…

Stasia S. ©

      .

      Потом слова, написанные в школе моей подругой Стасей. Я до сих пор не знаю, что именно заставило её написать эти строки.

      «… человек, который искренне любит, и

      Сам не замечает, как называет,

      Все посторонние вещи

      Именем предмета своего обожания…

      А всех людей именем того, кого любит.

      И он не в силах совладать с собой,

      Ибо любовь, однажды затуманив разум,

      – Туманит его навсегда…»

Стася С. ©

      Жаль лишь, что нет времени его, не доделает никак, а прошло столько времени уже, года… Прошли годы со школы, и это просто кошмар, но, может, я просто преувеличиваю. Впрочем, это не моё дело, Стася может это и не заканчивать… Стаська вообще очень любит взять какое-то дело и заболеть болезнью попы… Лень в общем-то…

      Мы ехали, наверное, часа четыре, прежде чем Кирилл сказал, что мы почти приехали, но оставшиеся полкилометра придётся пройти пешком. Всего-то метров пятьсот на каблуках…

      Дорогу сильно развезло, из-за дождей, наверное. А мне было всё равно – я же с ПрЫнцем… Хоть и не на белом коне, но на белом Мерседесе.

      Его дача находилась где-то между Москвой и Питером, но какой посёлок, к счастью очень красивый, я не запомнила… Точнее, не сам посёлок, а только адрес… Эти данные намертво выпали у меня из головы. К тому же мы довольно быстро дошли до дачи Матвеевых.

      Тогда я ещё не знала, какую жуткую тайну будут хранить стены этого дома, какая боль таится в тени этих стен. То был большой двухэтажный дом. Красивый и красный – очень прикольный… Двор тоже ничем не уступал экстерьеру дома. А внутри было просто шикарно…

      В доме царил такой спокойный полумрак и было прохладно… Лето всё же, жара – июль, а тут прохладно. И, видимо, уловив моё недопонимание, шеф пояснил:

      – В наше отсутствие за домом и участком присматривает наш сосед… Папа моей невесты Марины, Егор Маркович Укулин… || С улыбкой пояснил мне Кирилл. Кстати, тогда я подумала, что третий загадочный соучредитель, может быть, как раз он, аббревиатура в документах МТУ, – я жестоко ошиблась, лучше мне было этого не знать…

      – Ясно. Кирилл, я проголодалась. || Еле выдавила я из себя его имя, ну, то есть без отчества как-то было непривычно, что ли.

      – Сейчас