Изменение желаний. Сергей Викторович Беленко

это с увлечением наблюдала.

      – Откуда мы можем знать, как повлияет эта “музыка” на человека, – продолжал шеф. – Весь наш эксперимент и так лежит на грани возможного и недопустимого, малейшее отклонение в сторону и последствия не предсказуемы. Вспомните тот случай. Мизерное отклонение от плана эксперимента привело, сами знаете к чему. мы и до сих пор не знаем, что вызвало эти отклонения. И теперь наш Алексей Иванович, пациент на вес золота, ставит немыслимые условия. То ли строить ему посадочную полосу из ватных матрасов, то ли организовывать рюмочную за облаками для, понимаешь, храбрости. А завтра по плану полет с ним.

      – Итак, друзья мои, – отдувался раскрасневшийся Иван Васильевич, – ни какой самодельщины, все проверять и перепроверять, лучше будем топтаться на месте, чем одним махом погубим все дело. Кстати, вы выяснили, почему не сохранилась запись полета той неизвестной личности?

      – Совершенно не понятно Иван Васильевич, все системы работали в норме и, тем не менее, в этом интервале времени в записи белое пятно, – выдавил Борис, посматривая на нахально хихикающего Жеку.

      – Счастливый он, что так вышло, – зубоскалил он на ухо Олегу, – иначе репутация железобетонного Ивана Васильевича здорово бы пострадала.

      – Так. Не нравятся мне эти темные попутчики – летуны,– око Ивана Васильевича критически оглядело массы.

      Бедная муха, видимо приняла последние слова на свой счет. Вся сжалась, крылья ее подрагивали. Передние лапки приняли молитвенную позу.

      – Борис Сергеевич, прошу вас особо тщательно подготовить опыты с Алексеем Ивановичем. Элла Александровна, вас попрошу взять в свои руки контроль за препаратами на всех стадиях. Все, товарищи, за работу, – Иван Васильевич бодро покинул помещение, спугнув бедное животное, обреченное снова гоняться неизвестно за чем.

      После ухода Ивана Васильевича внимание аудитории переключилось с мира животных на мир науки. Один выступающий сменял другого, все горячились, махали руками. Все были за прогресс в науке, все за смелые эксперименты, против бюрократизма и формализма. Но…

      – А что тут страшного, Борис, – не унимался Серж, – я готов это испытать на себе.

      – Я тоже готов все это испытать на Сергее, а что попытка не пытка, – возник остроумный Жека.

      – Зелень никто не спрашивал, – отрезал Боб. – вы что, с ума посходили что ли?

      – В самом деле, мальчики, – включилась Элла, – вы не понимаете высокой ответственности перед человеческой личностью за каждый наш шаг. Мы должны до последней молекулы, до атома все взвесить. Главное не навредить, вы что, Гиппократа забыли что ли?

      – Ну, запела, тебе бы перед развернутым знаменем речь толкать, – огрызнулся покусанный Жека.

      – Фу, дурак, – быстро сникла правильная Эллочка.

      – Думаю нам надо включить дополнительный контур слежения за всеми опытами, а то и два и больше никаких фокусов. Прошу обеспечить Сергей Ильич. А теперь всем идти спать. Ночью чтобы были как огурчики, – прозвучала команда.

      Спор